Когда человек прав, ему нечего бояться. Он может отвечать на любые вопросы, ведь знает, что правда на его стороне. Когда человек неправ, когда юлит, обманывает, ворует, он боится. Именно поэтому начинает создавать вокруг себя иллюзорный мир, в который верит сам и пытается заставить поверить остальных.

Возращение людей, которых пытаются втянуть в эту черную дыру нереального и иллюзорного мира, в реальность – во многом миссия журналистов. За это нас не любят и боятся. Это если, конечно, мы не переходим на другую сторону и не начинаем служить «иллюзионистам» с Банковой, Грушевского, Женевы, Вены, Паруса или Десятинного проулка.

В стране победившего сюрреализма, такой, как Украина, роль журналистов увеличена в разы. В такой стране честная и ответственная журналистика – едва ли не единственный путь возвращения людей в реальность. Именно поэтому борьба за свободу слова отожествляется с борьбой за будущее этой страны, за изменения и судьбы людей.

Это борьба велась всегда. Каждый президент или премьер, насаждая свой мир, пытался разными путями делать нас – журналистов – несвободными. Значительно помогали в этом и олигархи, контролирующие ключевые информационные ресурсы страны, диктуя «нужную» и «целесообразную» его бизнес интересам и глубине соития или же противостояния с властью, редакционную политику, «нагиная» журналистов.

Достаточно редко это «нагинание» приводило к бунтам. Они происходили, когда страна уже во многом переходила так называемую «точку невозврата». В большинствое же случаев журналисты покорно брали и продолжают брать под козырек. Кто-то оправдывает себя тем, что его принципы совпадают с принципами «хозяина», кто-то просто не заморачивается, считая журналистику не миссией, а обычным способом зарабатывания денег, где, чем дороже продашься, тем лучше.

Все те же двойные стандартны, продажность, оправданная необходимость выживать, прикрытые имитацией борьбы с системой – реальность украинской журналистики. Поэтому и люди в большинстве своем нам не верят и не уважают.

В последнее время у нас все больше и больше имитации. Большинство каналов для галочки, отвечая трендам и вкусам зрителям, «заводит» себе «ручную» программу журналистских расследований или усиливает расследованиями информационные выпуски. Кстати, железобетона отмазка в случае, если начнут наезжать, всегда можно будет прикрыться «наступлением на свободу слова».

То, что происходит сейчас в разы страшнее чем то, с чем мы боролись во времена Януковича. Тогда гайки закручивали без особых церемоний. Это мобилизировало нас – журналистов на борьбу. На волне этого было создано движение СТОП ЦЕНЗУРЕ, различные организации мониторили ситуацию, давали свои оценки, доносили это до европейских партнеров, пытались влиять.

Сейчас же построение системы несвободы слова больше напоминает окутывание паутиной. И процесс идет медленно, но уверенно. У нас есть неприкасаемые – та же Валерия Гонтарева, до недавнего времени Виктор Шокин, президент с премьером и их семьи, горе-оппозизицонеры. Список большой, он есть у всех ключевых СМИ.

Есть неугодные персоны нон-грата, как, например, тот же Виктор Чумак для канала, который вот уже не первый год ведет свой марафон «Україна – понад усе». Заказные сюжеты и статьи, неприкасаемые темы. Все об этом знают, но молчат, стыдливо прикрывая глаза, оправдывая это войной, Россией, чем угодно.

На этом фоне Громадське радіо, которое никому не подконтрольное и собрало людей для которых журналистика – это, прежде всего, миссия, ответственность и дело жизни, как кость в горле. Я уже давно определила для себя Громадське радіо, как территорию свободы каждого члена нашей команды в отдельности и каждого слушателя в целом.

Мы – абсолютно независимы, у нас полная свобода действий. Для нас нет запрещенных тем или гостей. Мы не хотим жить за счет грантов, которые на сегодня, увы, – единственный источник финансирования, а хотим развиваться. Для этого нам нужны частоты.

В конкурсах мы принимаем участие на общих основаниях, как и коммерческие претенденты, платим за участие, и проигрываем, либо получаем частоты в ультракоротком диапазоне, которые практически никто не слушает, либо ФМ частоты в селах или маленьких городах, с крайне маленьким покрытием.

Многие в нашей команде, в том числе и я, убеждены: есть все основания полагать, что нам не дают развиваться специально. Зачем давать возможность наращивать потенциал и влияние тем, кого нельзя контролировать?

31 марта пришла еще одна новость. С сегодняшнего дня Громадська хвиля, наша первая прямо-эфирная программа, совместный проект Украинского и Громадського радіо, на волнах УР не выходит.

Проект появился больше двух лет назад. Тогда наш прямой эфир из студии на Крещатик, 26, казался настоящей революцией. Мы не единожды продлевали с Украинским радио договор, но вчера Зураб Аласания сообщил, что в это раз он не может быть продлен. И НТКУ, в структуру которой входит УР, ищет «правовые основания» для продолжения сотрудничества.

Хотела бы отметить, что ранее эти основания искать не нужно было. Договор продлевался практически автоматически. Пока сотрудничество прекращено на месяц. За это время Аласания обещает эти самые «правовые основания» найти.

Оставшись без прямого эфира на УР, мы лишились многотысячной аудитории. Это ограничивает наше покрытие лишь интернетом и ультракороткими частотами.

Теперь Громадську хвилю, которая ежедневно выходила на всю Украину с 21.00 до 23.00, как и наши другие прямо-эфирные программы - Ранкова хвиля, Киев-Донбасс, можно слушать только в интернете, в Киеве и области на частоте 70,4 МГц (УКВ), а также в Донецкой и Луганской области.

Конечно, это усложнит наше развитие, но не остановит его. Проект, организованный смельчаками и романтиками в профессии, который в августе 2013-го выглядел больше как авантюра, сейчас хорошенько стоит на ногах. Да, нам будет тяжелее развиваться, но для большинства нашей команды Громадське радіо - это миссия, от которой мы не откажемся.

Мы и дальше будем свободно, смело и открыто говорить о важных и непопулярных для этой страны и общества вещах.