Обвинение Касько (на самом деле сюда можно подставить любую другую фамилию) в махинациях с ведомственными квартирами очень нужно было ГПУ для трех простых вещей.

1. Это старая добрая технология перевода стрелок, после которой малоинформированные люди начинают сомневаться в честности человека и задавать себе вопрос, не в пуху ли и его рыльце. Поди ж ты: так боролся с коррупцией, а сам оказался не святым. Но это же дает основание организованным тролям, ботам и просто "неподкупным" журналистам материал для "работы", потому как мочить кого-то можно намного убедительнее, если есть уголовное дело. Главное, что оно есть, и с этим люди с не такой крепкой нервной системой спорить не решаются. Качественное это дело или нет, вопрос второй. И вот номер...

2. Для прокуроров всегда было важно начать дело и быстро побежать в суд, чтобы объекту впаять два месяца СИЗО. Во-первых, им доставляет удовольствие лишить человека свободы, а человека, который был белой вороной среди них, так тем более. Во-вторых, из СИЗО трудно подавать голос. В-третьих, это урок всем остальным. В-четвертых, это сигнал системе – мы живы, наши зубы сильны и просто так свою кость не отдадим. В-пятых, это намек на то, что дело и арест санкционированы, где надо (дружно посмотрели вверх), а значит, все серьезно и можно делать все.

3. Судебная и правоохранительная системы построены таким образом, что стоит человеку попасть в них, и он автоматически теряет все права. А со временем даже пристальные наблюдатели перестают понимать, где была ошибка, где нарушение, с чего вообще все началось, черт возьми. В том-то и дело, что в этих системах буквально все есть одна большая ошибка и все – одно сплошное нарушение всего и сразу при полнейшем соблюдении действующего законодательства.

А повторю-ка я это еще разок: судебная и правоохранительная системы Украины – это буквально все одна большая ошибка и одно сплошное нарушение всего и сразу при полнейшем соблюдении действующего законодательства.

И это именно то, что президент назвал "сломанным хребтом коррупции". Так точно не смог бы сказать даже Кафка.