Испанский философ Хосе Ортега-и-Гасссет в статье «Дегуманизация искусства» (написана в 1925 году) описал исчезновение человека, как объекта изображения, в авангардном искусстве XX века. Тогда такие художники, как Пабло Пикассо и Василий Кандинский, стали больше интересоваться изображением геометрических фигур, а не людей, что критики и комментаторы потом назвали искусством модерна. Похожие модернистские изменения сегодня происходят в экономике. Технологические достижения последнего времени уже делают возможным производство материальных благ без участия человека. Поэтому, вслед за испанским философом можно смело утверждать, что в мире сегодня бурно развивается процесс «дегуманизации» производства.

Автоматизация производства, начатая Генри Фордом в начале XX века, получает свое логическое завершение в уже практически полностью роботизированных фабриках тайваньского производителя электроники Foxconn. Роботы не состоят в профсоюзах (собственникам заводов не надо вести изматывающие переговоры о повышении работникам зарплат), им не надо пить и есть (не нужно строить для работников столовые), и они «готовы» работать по 24 часа в сутки, причем без освещения (на котором производители, вложившиеся в роботизацию производства, также экономят). Кроме того, качество изделий, произведенных роботами выше, а количество бракованной продукции меньше.

«Общаясь» между собой на производстве при создании промышленной продукции, станки и другие агрегаты уже ликвидируют рабочие места - все меньше и меньше людей необходимо при создании продукции. На корейском Hyundai Motor на одного работающего человека приходится выработка почти в 5 раз большая, чем на российском заводе АвтоВАЗ - за счет применения более высокой автоматизации, информационных технологий и роботизации производства. Для инвесторов кругом только одни преимущества от роботизации и автоматизации! По прогнозу аналитиков Международной организации труда, в ближайшие 20 лет 135 миллионов работников Юго-Восточной Азии могут лишиться своих рабочих мест!

Роботизация, как процесс, касается уже не только производственных автоматов, но и вещей, которые находятся в пользовании людей (пылесосы, холодильники и автомобили). Это направление технологического развития получило название «интернет вещей». Например, LG и Volkswagen начали совместную разработку платформы для подключенных к ней автомобилей. Машины будут развлекать и информировать пассажиров, а также смогут подключаться к сервисам «умного дома» и, например, вести диалог с холодильником. Одним словом, машины скоро начнут общаться между собой, правда, пока еще в интересах людей. Но, как будут идти дела дальше, учитывая экспоненциальный рост технологий, неизвестно. Будем надеяться, что люди смогут удержать поведение машин под своим контролем, и антиутопии Джеймса Кэмерона не сбудутся.

Таким образом, если эта тенденция промышленного развития сохранится, мы увидим увеличение количества в мире «лишнего человечества», не задействованного ни в производстве, ни в сельском хозяйстве, ни в сфере услуг (там тоже роботизация и внедрение «интернета вещей» идут полным ходом - например, экзоскелет для людей страдающих двигательной дисфункцией HAL, заменяющий работу сиделок). И что будет происходить с «лишним человечеством» - вот один из главных вопросов современности, на мой взгляд.

Можно ли миновать в Украине эту стадию мирового развития экономики, и если нет, то как решать проблемы, которые она вызовет? Попробуем разобраться.

Потеря рабочих мест, технологическая безработица - не новое явление. Она существует в мире уже как минимум с начала XIX века - времени начала Первой промышленной революции. Сопротивление инновация тогда вызвало такое явление, как луддизм, который выражался в погромах и разрушении машин и оборудования.

Историк экономики Джоэль Мокир пишет, что эту негативную реакцию на технический прогресс можно истолковать «как попытки лиц, инвестировавших силы и средства в определенные технологии, не допустить снижения ценности своих навыков». Однако, даже тогда, когда усилия луддитов приносили временный успех, в долгосрочной перспективе они всегда проигрывали. Так как сама природа изобретения в Европе (а теперь и в мире) носила открытый характер. Политическая раздробленность, в которой существовала Европа большую часть свой истории, просто приводила к тому, что изобретатели и/или изобретение перебирались в другую страну, чьи институты, как пишет Мокир, «защищали изобретателей от подобных угроз, или в которых относительно слабы были распределительные коалиции, защищающие эгоистические интересы мелких групп за счет интересов большинства». И промышленный прогресс продолжался. В настоящее время - время заката национальных институтов и роста силы регионов в мире - эти процессы будут только усиливаться, так как талантливые изобретали, в силу дальнейшего увеличения в мире суверенных политических субъектов, всегда найдут для себя такое убежище.

Конечно, технологическая безработица всегда компенсировалась созданием новых рабочих мест, которые были необходимы для создания и обслуживания более сложной техники. Но их всегда было меньше, чем тех рабочих мест, которые внедряемая технология уничтожала, то есть компенсация была частичной. Кроме того, безработица в обществе компенсировалась снижением цен на новые товары, произведенные с помощью новых машин более совершенным способом, и это, в свою очередь, вело к общественному увеличению спроса на продукцию, а, следовательно, к возможности создания новых рабочих мест на новых промышленных производствах, созданных для удовлетворения этого возросшего спроса. Однако, особенностями нынешнего момента является то, что вновь созданные рабочие места, скорее всего, также будут замещаться роботами и «умными производственными автоматами», подключенными к интернету, которые будут поддерживать связь между собой. Так что для многих людей в производстве, скорее всего, уже в ближайшей перспективе места не останется.

Кроме того, автоматизация лишает рабочих мест работников всех общественных страт - и «белых», и «синих» воротничков. Если в XIX веке автоматизация вытесняла труд в основном дорогостоящих квалифицированных ремесленников, а в XX веке труд работников с низкой квалификацией, то в XXI веке она вытесняет труд и тех, и других. Как мы увидели в примере выше, она замещает труд сиделок, но также автоматизация уже замещает и труд квалифицированных журналистов (программы-роботы для написания статей).

Смогут ли Украину миновать эти процессы? Скорее нет, чем да. Поскольку мы выбрали для нашего экономического развития путь политической открытости, на котором проникновение к нам технологических изобретений не будет затруднено. И, следовательно, мы будет решать те же проблемы развития, что и весь современный развитый мир. Вот только, в отличие от развитого мира, денежных резервов у нас для этого не имеется. Это в Швейцарии и Финляндии правительства уже начали задумываться о необходимом и постоянном ежемесячном гарантированном доходе граждан. Мы же не в состоянии этого сделать, потому как все последние 25 лет наша экономика, когда весь мир развивался и в общеэкономическом, и в технологическом смыслах, просто деградировала.

Самое печальное, что эти проблемы уже очень скорого будущего у нас в обществе практически никто сейчас не обсуждает - есть у нас более насущные проблемы национального выживания («не до жиру, быть бы живы»). Но, когда они как «снег упадут и на наши головы», боюсь решать их тогда будет уже поздно. И тогда «дегуманизация» экономики из сегодняшней пока еще теоретической конструкции, опасаюсь, сможет трансформироваться в кровавую реальность в виде бунтов и восстаний оголодавшего народа, лишенного средств к существованию.

Но у нас пока нет понимания неотвратимости прихода этих проблем, которые могут наступить уже в ближайшее десятилетие нашего развития. И что мы тогда будем со всем этим делать без Стратегии технологического развития Украины и Стратегии социальной политики преодоления шоков будущего технологического развития?

Серьезные государства отличаются от несерьезных тем, что они решают не только экономические проблемы текущего года, а имеют и долгосрочные стратегии развития, которых, как видим, и в этом вопросе, у нас, к сожалению, пока нет.