Предпраздничные фанфары, репетиции парада ко дню Независимости, пламенные речи и вступление украинских военных в Иловайск - таким был август 2014 года. Во второй половине августа 2014-го ежесуточно официальные источники сообщали о постепенном вхождении украинских войск в это небольшое, но стратегически важное с позиции транспортной развязки местечко. До иловайской катастрофы военные уже имели негативный опыт, в частности под Зеленопольем, когда российская реактивная артиллерия с территории РФ разбомбила наши позиции, и сбитый из ПЗРК украинский Ил-76 при заходе в луганский аэропорт. Если атаки с территории РФ не ожидал почти никто (хотя о наличии усиленных частей российских войск у границы с Украиной было известно заранее), то трагедия Ил-76 продемонстрировала, что военное руководство явно непрофессионально относится к данным разведки. Наступление украинских войск на достаточно укрепленный Иловайск стало очередным проявлением игнорирования очевидных опасностей.

Прошло два года, на стене Михайловского златоверхого монастыря висят портреты погибших украинцев, в частности и под Иловайском, после которого случился еще и Дебальцевский котел, в обществе до сих пор продолжаются дискуссии о целесообразности проведения парадов, а виновные так и не были названы. Основная апелляция власти - если бы не Путин, то беды бы не было. Уже почти два года работает новый состав Верховной Рады, но он так и не продолжил работу парламентской комиссии, возглавляемой Андреем Сенченко, по расследованию иловайской трагедии. И это несмотря на то, что некоторые комбаты, которые вышли из этого «котла», через несколько месяцев попали в парламент. В чем проблема? Почему так тянут с наказанием ответственных. Беседуем с народным депутатом V, VI, VII созывов, главой СК по расследованию трагедии под Иловайском, главой общественной организации «Сила права» Андреем СЕНЧЕНКО:

- Наша комиссия по расследованию иловайской трагедии доказала, что можно работать эффективно. Возобновление работы этой комиссии в новом парламенте - это моральный долг депутатов, и в первую очередь тех депутатов, которые сами принимали участие в тех событиях. Я очень хорошо помню поведение Тетерука и Березы на заседаниях следственной комиссии, куда мы их приглашали и опрашивали. Лично у меня сложилось впечатление, что и тогда они далеко не обо всем хотели говорить.

ФОТО НИКОЛАЯ ТИМЧЕНКО / «День»

Безусловно, военная прокуратура должна заниматься расследованием иловайской трагедии. Депутаты не должны давить на следствие, но они и не должны позволять власти замалчивать некоторые вещи. Первое, что мы очертили в работе комиссии, - это попытка разобраться в предпосылках того, что произошло. Эти предпосылки заключались в том, что происходило в течение месяца в секторе D. Так вот действия и бездеятельность военно-политической власти страны в период, предшествующий иловайской трагедии, - это то, что нужно внимательно изучать. 23 июля 2014-го года произошла передача полномочий от одного командующего сектора другому и на эту дату четко зафиксировано положение вещей в секторе. В динамике мы отследили все, что там происходило до его расформирования 24 августа. Дальше нужно изучить планирование операции по наступлению на Иловайск. Здесь также есть много вопросов. Третье - когда возник «котел», то были две попытки деблокирования этого «котла». Это то, о чем власть молчит, потому что людей дважды с целью пиара отправляли на гарантированную смерть. Первый раз батальонную тактическую группу 51-й бригады и второй раз сводную батальонную тактическую группу 93-й чугуевской бригады из Харьковской области. Подчеркиваю, что об этом власть молчит и не хочет принимать во внимание эти потери в отчетах по Иловайску. Следующий вопрос состоит во всем, что касается переговоров по открытию коридоров для выхода из «котла». Там много лжи. Последний эпизод - это прорыв из «иловайского котла».

Так вот на первом этапе военная прокуратура не расследовала две попытки деблокирования «котла». Тогда я как глава комиссии обратился с письмом к генпрокурору (тогда им был Ярема) и обратил его внимание на важность этого эпизода. Ярема мне ответил, что, действительно, я прав и дал поручение, чтобы следственная группа прокуратуры эти два эпизода включила в общий план расследования. Но до сих пор я слышу те цифры, которые власть транслирует обществу, и они совпадают с нашим расследованием только по одному эпизоду - это прорыв из «иловайского котла». Соответственно, вокруг этого продолжается манипуляция с числом погибших. На самом деле, суммарно относительно всего, что там происходило, наши потери намного выше, чем это обнародовано официально.

Мы как граждане сможем понять то, насколько эффективным является официальное следствие, только тогда, когда состоится открытый судебный процесс над теми, кто виновен в иловайской трагедии. Ответ, что виновен Путин и его клика, -очевидный, но не полный. Путин, безусловно, за это должен отвечать в Гаагском трибунале. Украинское общество должно также интересовать то, насколько адекватными были решения нашего военного и политического руководства. От себя могу добавить, что необходимо сейчас обратить внимание на суд над генералом Назаровым. Его сейчас судят в Павлограде за, по моему мнению, преступную команду об отправке трех бортов Ил-76 в луганский аэропорт. Этот генерал, который тогда был начальником штаба АТО, по выводам нашей комиссии, в значительной степени был виновен в том, что произошло в Иловайске. Считаю, что если бы он своевременно понес ответственность за сбитый Ил-76 под Луганском, то, возможно, не было бы иловайской трагедии. Тогда он так же игнорировал данные разведки, когда отдавал команду по взятию Иловайска, как игнорировал данные разведки о наличии у оккупантов ПЗРК из которых был сбит Ил-76. Абсолютная неадекватность этого персонажа в значительной мере стала причиной трагедии.

Кроме того, причиной трагедии была неадекватность решений политического руководства страны - Президента как Верховного главнокомандующего и военного руководства, которое выслуживалось перед Президентом и «чистило сапоги» к параду, в то время, когда начался массовый вход в Украину войск агрессора. Сейчас прессе нужно внимательно присмотреться к процессу в Павлограде и разобраться в позиции, с помощью которой пытается защититься Назаров. Эта позиция защиты иллюстрирует подходы военного и политического руководства к тому, что произошло. Назаров был также первым заместителем начальника Генштаба и сейчас в суде утверждает, что летом 2014-го у нас не было внешней агрессии, не было внешнего противника, а были некие группы недовольных шахтеров, от которых он не ожидал, что они могут быть вооружены ПЗРК, из которых сбили Ил-76. Когда его будут судить за Иловайск, то думаю, что он опять изберет такую стратегию защиты. Более того, ему в этом помогает трактовка войны как АТО, где нет конкретной ответственности.

Резюмируя, нужно сказать, что в основе иловайской трагедии было невведение военного положения в стране. И ответственность за это лежит на Верховном главнокомандующем.

КОГДА ГОТОВИЛСЯ НОМЕР

Генпрокурор Юрий Луценко 18 августа пообещал «сенсацию в деле Иловайска». «Мы нашли сенсационные вещи во время обысков на квартирах, которыми пользовался экс-министр обороны Лебедев», - сообщил Луценко, привязав эту «находку» к делу Иловайска. Андрей Сенченко на своей странице в Facebook, в свою очередь, отреагировал: «Нам нужны не сенсации, а неотвратимость наказания за преступления».