Практически все 90-е годы я провел в Швейцарии. Я приехал туда первый раз (это вообще был у меня первый выезд за границу) в 1989 году. И так получилось, что у меня там пошли дела, выставлял музей мои фотографии, галереи кое-что покупали. И я, поскольку деньги были, решил остаться.

Я там социализацией своей не занимался, в планах такого не было. И жизнь как-то шла мягко и хорошо. Друзья швейцарские давали мне жилье всегда, и деньги были, я путешествовал по Швейцарии, оттуда выезжал в другие страны на выставки и так далее. Но некоторые вещи меня сильно поражали. Я был человеком из Советского Союза, и какие-то представления о Западе у меня уже были - а тут совершенно новое. С одной стороны - такая санаторная картинка, Альпы, старина, все сохранено, очень приятные, наивные люди.

А, с другой стороны, процветало то, что я посчитал сначала стукачеством. Я встретил там украинского человека, который бежал еще из Советского Союза. Он бежал через Польшу, женился, потом переехал в Швейцарию.

Работал оператором на телевидении, на первом канале в Цюрихе. И он мне рассказал такую историю: он еще подрабатывал, рисовал карикатуры, продавал в Польше, деньги перевозил в Швейцарию, и потом это все вылилось в то, что он купил себе BMW. В той социальной прослойке, в которой он находился, BMW нельзя было иметь. Оператор не имел права иметь такую дорогую машину. И поэтому он даже поснимал модель, все, но остались две трубы выхлопные.

Соседи вычислили, написали телегу в полицию, его стали проверять. Короче говоря, пришлось ему и с машиной расстаться, и заплатить штрафы какие-то. То есть, он высунулся. И сразу получил по голове. Система достаточно жесткая. И у меня были случаи, когда я приходил довольно поздно домой, и соседи, которые были милыми, приветливыми, и с ними было все нормально, вызывали полицию в 12 часов ночи из-за того, что я включал воду, и она мешала им спать.

Для меня это было абсолютно неожиданно и ново. И потом только, спустя многие годы, я понял, что швейцарцы - это люди, которые защищают свой порядок, который они устанавливали веками. То есть, это просто люди, которые добились определенного уровня жизни, довольно высокого, и они старались, чтобы их права никто не нарушал. Это выливалось в такую достаточно примитивную форму. Но зато они были защищены, у них все было нормально, они были структурированы все. То есть, учитель не открывал бизнес или врач, а бизнесом занимались бизнесмены.

Политики - это отдельная каста людей, банкиры - это тоже отдельная каста людей. Они не смешивались. В общем, такая штука существовала...

Страна была процветающей, и на первом месте было понятие, которое присуще немцам, ну, и швейцарцам тоже, - порядок. Фактически, и Советский Союз так жил, Сталин тут заложил, а возможно, это еще из Российской империи шло - сословия все. Потом все перешло в советскую Украину. Придумали, допустим: ты будешь колхозником, ты будешь рабочим, ты будешь интеллигенцией. Чем это закончилось? Мы помним, что отменили колхозные книжки все лишь в 1974-м, в 1976-м году начали паспортизацию в Советском Союзе и проводили ее пять лет - до 1981 года. И вот те, кто работал в колхозах, наконец-то стали полноправными гражданами. Но при этом у нас перемешалось все, что было структурировано. Писатели, поэты, члены союзов писателей, художники...

Теперь ничего не требуется, никакого образования, ты можешь называть себя дизайнером, ты можешь называть себя инженером. Иногда добавлять слово «профессиональный».

Единственное, хирурги еще учатся, потому что, я думаю, настанет такое время, что и хирург будет заканчивать какие-то курсы 10-дневные. Но все это в Советском Союзе происходило за счет прав человека. Мы не будем тут вспоминать количество людей, которые положили свою голову в СССР. Но мы живем сегодня в постсоветском пространстве. Вроде бы боремся за демократию, но у нас нет порядка. Порядок, я думаю, решается на законодательном уровне. Законы принимаются, учитывая мнение большинства, и так далее.

Проявлений таких довольно много. И, в первую очередь, если брать город Киев, здесь эти проявления видны - застройки абсолютно неконтролируемые, и они появляются и появляются, огромное количество автомобилей. Огромное количество автомобилей, кстати, я думаю, силовым путем можно было бы решить, как в свое время решили в Афинах: один день выпускали четные номера, другой день - нечетные. Можно было бы каким-то путем, но никто этим не занимается. Чем это закончится - трудно сказать. Как будет выглядеть коллапс, или он уже наступил - неизвестно. Что касается застроек...

Наступает время оползней. И все, кто разбираются в этом, специалисты, бьют уже в колокола, что грунты, особенно на Печерске, не выдерживают таких нагрузок. И недавно (как подтверждение моих слов) был оползень на улице Марьяненко в Киеве. Выяснилось, что там рядом строят огромный гостиничный комплекс, 22 этажа.

Он, кроме того, что высокий, еще и большой сам по себе. Безусловно, наступит такой момент, когда все это жилье, все эти дома превратятся просто в опасную зону. С точки зрения прав... С правами, наверное, сегодня лучше, в современной Украине, хотя мы знаем, что есть и нарушение прав. Но сейчас речь идет о том, о чем сказала, кажется, Юлия Мостовая в «Зеркале недели». Она написала, что «мы сегодня переживаем время, когда не коррупция является главной опасностью для страны, а непрофессионализм».

То есть, непрофессиональные люди или даже отсутствие социального заказа на профессионалов.

Я знаю очень много случаев, когда люди уезжают учиться в Америку по стипендии Фулбрайта, возвращаются и не могут найти работу.

Хотя в них вложены огромные деньги, причем это такой подарок с американской стороны. Они отучились там два года в магистратуре, год были на практике, возвращаются сюда - максимум, что им могут предложить: две тысячи гривен в месяц... Поэтому, я думаю, что сегодня тезис большевистский, что каждая кухарка может управлять государством, очень актуален. И мы это видим на каждом шагу.