В России СМИ пишут о планах власти по созданию Министерства госбезопасности. Согласно данным «Коммерсанта», под одной вывеской планируется объединить сразу несколько силовых структур, которые сегодня разделены.

В этом случае мы будем наблюдать перемены в силовом блоке, которые подведут черту под реформами 1991 года. Потому что именно тогда Борис Ельцин взял курс на последовательное ослабление бывшего КГБ. После 1991 года из состава бывшей советской спецслужбы были выведены Служба внешней разведки (СВР), Федеральная служба охраны (ФСО), Федеральное агентство правительственной связи и информации (ФАПСИ) и Пограничные войска. Впрочем, Ельцин шел на ослабление силовой структуры не столько в силу «внутренней демократичности», сколько из рациональных соображений - чтобы переформатировать монолитную силовую структуру под себя, ее нужно было сперва ослабить.

Нынешний российский президент, напротив, пытается возрождать ту самую организацию, в которой прошла его юность и молодость. В 2003 году он уже успел вернуть в состав ФСБ пограничные войска и ряд полномочий ФАПСИ. Теперь, если верить журналистским источникам, на очереди - Служба внешней разведки и Федеральная служба охраны.

Единственное исключение - Служба безопасности президента, которая, судя по всему, останется независимой от нового министерства и будет как и прежде замыкаться непосредственно на первое лицо. Скорее всего, Владимир Путин усвоил уроки Михаила Горбачева, которого в Форосе изолировали сотрудники того самого ведомства, которое, по идее, должно было его охранять - лишь потому, что подчинялись они не ему, а главе КГБ Крючкову, и его приказы перевешивали для них все распоряжения президента СССР.

Читайте также: Эксперт: «Россия движется от плохого к худшему»

Современная Россия во многом пытается наследовать Советский Союз - и даже нынешние «качели» с перераспределением силовых полномочий не новы. Если объединение функций произойдет, то новосозданное МГБ будет чрезвычайно напоминать Комитет госбезопасности в том виде, в котором он существовал в 80-е годы.

Так, например, влияние спецслужб в большевистской России ограничивалось в 1922 году, когда у ГПУ отобрали функцию надзора за «социалистической законностью». Правда продолжалось это вплоть до 1930 года, когда ОГПУ вновь получило в ведение милицию и уголовный розыск. В итоге тридцатые годы вошли в историю благодаря витку репрессий. Следующие двадцать лет были временем тотального господства ОГПУ-НКВД-МГБ: на пике своего могущества в 1952 году спецслужба подчинила себе еще милицию, внутренние войска, пограничные войска и другие службы. По сути, на тот момент в ведении МВД сохранялись лишь фельдъегерская связь, пожарная охрана, лагерные и строительные управления, а также конвойные войска.

После смерти Сталина спецслужбы ждало реформирование - функции снова перераспределялись между ведомствами. Лишь к началу 60-х годов было достигнуто некое статус-кво. Комитет госбезопасности был приравнен к министерству, в его функции входили задачи разведки, контрразведки, политический сыск, правительственная охрана и погранвойска. МВД существовало отдельно - и все следующие десятилетия между этими ведомствами шла негласная, но порой довольно ожесточенная конкуренция.

Именно в таком КГБ ковалась профессиональная биография Владимира Путина. И можно предположить, что именно такое распределение полномочий с его точки зрения является правильным и нормативным. Во всяком случае, идея о передаче ФСБ функций разведки и охраны (к имеющимся политсыску и контрразведке) выглядит как реинкарнация советского силового ведомства образца 1959-1991 годов.

До недавнего времени разобщенность спецслужб в России была частью политического пейзажа: ФСО и ФСБ, Следственный комитет и прокуратура - многими публичными скандалами российская реальность была обязана именно битве спецслужб за сферы влияния. Но теперь, судя по всему, в этом состязании наметился победитель. Даже если остальные ведомства административно продолжат существование - перераспределение полномочий может четко дать ответ на вопрос о безусловном первенстве.

Проблема лишь в том, что иногда чья-то мечта о прошлом способна украсть у всех остальных будущее.