Когда-то, между девятым и десятым классом (лето 1965 года), нас вывезли в спортивно-оздоровительный лагерь в лес возле Саврани, на севере Одесской области.

Родители, правда, волновались и на собрании спрашивали: "А кто будет нянчить внучат?" "Каких внучат?" – растерянно спросила наша классная (во всех смыслах) Александра Михайловна. "Наших!" – хором ответили мамы самых красивых девочек.

Обошлось без внучат. Но шутки мы там шутили. Одна из самых популярных была, мол, мы партизаны из савранских лесов. Двадцать пять лет поезда под откос пускаем. Пять лет по интуиции. Двадцат – по инерции.

Мальчики, что мы тогда понимали в страшной инерции войны? Понимали ли мы, что война и впрямь продолжается – в бесконечных кинофильмах типа "кино и немцы", в газетных статьях типа "награда нашла героя", в запоздалом отлове и неизбежном расстреле укрывшихся предателей-полицаев, косивших под инвалидов войны, да в наших детских играх в "войнушки", в игрушках, которые мы выбирали.

Но кто же видал в магазине Андрюшку? Он самую лучшую выбрал игрушку. Он выбрал ружье...

Фильм Эмира Кустурицы "Андергарунд" показал нам не только инерцию войны – группу людей, живущих в подполье, уверенных, что война все еще идет. Он показал, как инерция войны воскресла в реальном страшном кровопролитии в Югославии – этой, казалось бы, мирной, почти капиталистической, но федеративной стране...

Читайте также: Югославские сценарии для Украины

Сегодня – наш черед. Мы пронесли не память, нет, но мифы, лозунги, ярлыки той войны через все 71 относительно мирных лет. Относительно, потому что тут и там возникали микровойны – подавление антикоммунистического восстания Венгрии, захват Чехословакии, афганская авантюра. Грубое вмешательство в конфликт на Ближнем Востоке. В постсоветское время так называемые "горячие" точки – Приднестровье, Карабах. И наконец войны реальные – в Чечне. Войны в Грузии, теперь в Украине.

Идеология этих войн (с заменой "советские" на "российские") базировалась и базируется на метафорах "ВОВ". "Фашисты". "Бандеровцы". "Каратели".

Читайте також: Знищити Київ. Перша в Другій світовій спроба стерти історичне місто з лиця землі

"Нам нравится называть их фашистами! – откровенничал один из "добровольцев", наемников, вернувшихся из Донбасса, – Мы привыкли называть их фашистами. Так нам легче".