Итак, пусть я и «чайник», но все же я участвую в сообществе пользователей фейсбука. Благодаря этому сумел посмотреть на себя самого в зеркало. В информационное зеркало. И увидел, что среди моих многочисленных публикаций в последние месяцы преобладают тематические минздравовские. Пожалуй, это объяснимо, меня достаточно давно беспокоит и пугает то, что наш премьер-министр называет успешной медицинской реформой. Точнее, результаты и последствия этой реформы.

Я знал лично почти всех наших министров здравоохранения. От ныне покойного Юрия Спиженко до вполне благополучного Александра Квиташвили. И многих их заместителей. До сих пор, до эпохи госпожи Супрун я был уверен, что худший из них – выходец из Крыма господин Короленко. На министерском престоле он был очень и очень короткое время, вынужден был уйти из-за скандала с ярким криминальным запахом…

Читайте також: Чому Супрун – міністр з іншої планети

А познакомился я с ним при таких неожиданных обстоятельствах. В жаркую летнюю субботу я договорился встретиться с давним своим знакомым Владимиром Ивановичем Радченко, тогда – главой СБУ. Тема нашей встречи была такой – определить линию поведения службы в связи с ожидаемым давлением международных структур, намеренных открыть у нас систему так называемой заместительной терапии.

В конце нашего искреннего и теплого общения (мы говорили на разные темы), Радченко предложил мне поговорить о заместительной терапии с новым министром здравоохранения Короленко. Он подошел к своему начальственному телефонному аппарату и набрал минздрав. Короленко был на своем рабочем месте. Жестким, приказным голосом Владимир Иванович произнес: «Здравствуйте, с вами говорит глава СБУ Радченко. У меня в кабинете рядом со мною сидит очень известный человек, его фамилия Глузман. Я очень советую вам встретиться с ним и выслушать его… Да, он будет у вас через несколько минут, его подвезет к вам мой служебный автомобиль». Положив трубку, Радченко заулыбался. И я все понял: он был хорошо знаком с досье Короленко в СБУ. Вызвав своего водителя, прощаясь, он сказал мне: «Министр напуган до смерти, говорите с ним уверенно, требовательно!»

Через несколько минут автомобиль главы СБУ высадил меня у здания минздрава. У кабинета министра меня ждали. Явно взволнованный министр долго жал мою руку и усаживал в «лучшее кресло» (это были его слова). Когда я заговорил с ним о заместительной терапии, стало ясно, что министр эти слова слышит впервые. Но он активно кивал головой и что-то записывал… Спустя несколько минут он достаточно резко перешел к более интересной для него теме. Не имея права признаться, что никогда и ничего не слышал обо мне (а вдруг я сообщу Радченко!), он задал такой вопрос: «Скажите, дорогой мой, на каких научных конференциях мы с вами встречались? Хорошо помню вас, но вот забыл место первой нашей встречи». Я чуть не ответил, пользуясь необычной ситуацией: « Да разве что где-нибудь на этапах и в пересыльных тюрьмах». Но – сдержался…

Дальше Короленко задавал другие «наводящие» вопросы. Он никак не мог понять, к какой группе в его личной классификации людей отнести меня. Мои ответы о моих почетных званиях, членстве в иностранных ассоциациях и т.д. он слушал не заинтересованно. Истощив свой наградной список, я, наконец, назвал такое: в городе Сен-Дени в пригороде Парижа работает психиатрический диспансер моего имени, Семена Глузмана… Здесь министр расплылся в улыбке и очень искренне, почтительно произнес: «О теперь я понимаю!» Он решил, что это мой личный диспансер, следовательно, я очень богатый человек, заслуживающий внимания и, даже, его министерской дружбы!

Да, прежде я был уверен, что министр Короленко был худшим. Примитивный, плохо образованный, он был уволен из-за собственной жадности. Сегодня я понимаю: он таковым не был. По одной существенной причине: он не пытался реформировать систему здравоохранения, ему это было не интересно. Наивный, он не понимал, что определенного рода реформы приносят отцам-реформаторам немалые деньги.

Читайте также: Медична реформа. Гірше вже не буде – це не аргумент

Пройдет время. Надеюсь, короткое. Госпожу Супрун сменит другой министр. Несчастный человек, призванный восстанавливать разрушенное его предшественницей. Справится ли…

Что ж, господин Короленко действительно не был худшим. Он явно не был разрушителем.