Я искренне благодарен всем, кто помогал двигать налоговую реформу в нашей стране. Поскольку 13 сентября стало известно, что последний росток либеральных реформ в налоговой сфере (а именно смена налога на прибыль налогом на выведенный капитал) отправлен в мусорную корзину, то пришло время поделится событиями, которые проходили в налоговой сфере в 2015-2017 годах, в которых я как волонтёр принял участие.

Часть 1. Зарождение надежды

Итак, как вы знаете, 2014-йбыл годом начала войны и больших проблем в экономике, плюс Майдан требовал изменения азаровских подходов к фискальной сфере. В коалиционном соглашении, подписанном в конце 2014 года, было прописано требование сократить расходы на 10% ВВП и провести налоговую реформу. Эту реформу поручили исполнить Министерству финансов. Но поскольку начало 2015 года ознаменовалось обвалом гривны, то министру финансов Яресько было не до этого. Она взялась за работу с МВФ и поручила курировать налоговую реформу Елене Макеевой.

Нужно сказать, что власть тогда проявила максимальную открытость и решила выслушать всех, кто имел идеи. В итоге с апреля по июнь 2015 года были заслушаны 20 вариантов налоговых реформ от гражданского общества. Среди них был и я, который тоже предложил свой вариант реформы. Выслушав всех, Министерство финансов ушло в молчанку и больше не контактировало ни с кем. Как оказалось в дальнейшем, Минфин полностью проигнорировал все инициативы гражданского общества и решил, что международные консультанты сделают эту работу лучше. В итоге Минфин стал работать с Миклошем – ярым ненавистником упрощенной системы налогообложения.

Видя позицию Минфина, которая провела работу для "галочки", представители авторских коллективов решили объединить свои усилия и создать объединённую концепцию от гражданского общества. Я изучил все предложения, собрав их воедино в одну таблицу, и гражданское общество начало свою работу. Не буду говорить про накал споров, который полтора месяца сопровождал наш процесс, но все же, очевидно, мы считали, что гражданское общество имеет право задавать тон в налоговой реформе, и поэтому до Национальной рады реформ 20 августа 2015 года представили свой вариант налоговой реформы. Он предполагал полную отмену ЕСВ, запуск налога на распределённую прибыль с общей долей затрат на Фот = 20%.

В тоже время президент, вероятно не доверяя Минфину, решил привлечь Нину Южанину в процесс и ей поручил тоже подготовить свой вариант налоговой реформы. Южанина, очевидно, была в крайнем цейтноте времени и взяла много наработок от гражданского общества. Впрочем у ней были и свои уникальные идеи. В итоге на Национальную раду 3 сентября 2015 года были вынесены на обсуждение два варианта налоговой реформы: от Минфина, которую ознаменовали как "Все по 20", и вариант реформы от Южаниной. В результате обсуждения президент поручил обьединить два варианта и прийти к компромиссу.

Читайте также: Налоговая реформа и 2016 год – итоги

Обсуждения объединённого варианта реформ проходили в налоговом комитете. Помню, как на первое заседание пришел Кононенко и озвучил видение президента, буквально сказав, что ситуация в экономике критическая и показать обществу нечего, и что президент требует либеральной реформы. Выступил пять минут и ушёл. Больше его не видели. Минфин на заседаниях представляла Макеева, которая никогда ничего не высказывала. То есть Минфин занял позицию, мол, нам поручили – поэтому мы тут слушаем.

Первоначально Южанина продвигала идею ускоренной амортизации, но за несколько встреч мы её убедили, что гибкость использования средств бизнесом и снижение коррупционной составляющей в режиме распределённой прибыли является намного более сильной позицией, и Южанина поверила в эту идею и стала её лоббировать.

Часть 2. 3357 и война с Минфином

После нескольких встреч стало понятно, что Минфин даже не собирается выполнять поручение президента – объединять решения. Поэтому было принято решение разработать налоговую реформу при помощи специалистов налогового комитета и гражданского общества. Так родилась группа 3357. Я в группе отвечал за экономико-финансовую составляющую, копая бюджет и ища варианты сокращение затрат бюджета. Работу по сокращению затрат бюджета открыли и в самом Минфине.

Законопроект был свёрстан фактически за месяц кропотливой работы 16 человек, за него успели подписаться 115 народных депутатов – рекорд, и он был зарегестрирован 26 октября под номером 3357. Законопроект являлся компромиссным вариантом, в который были включены как идеи либерализации от гражданского общества, так и идеи Налогового комитета. Законопроект предполагал снижение НДФЛ до 10%, ЕСВ до 20%, НДС до 15% и запуск налога на распределённую прибыль вместо налога на прибыль.

Ещё в сентябре до нас стали доходить слухи, что Яценюк не хочет никакой реформы, более того, хочет вернуть коэффициент ЕСВ 1.0. для предприятий (депутаты ещё в начале 2015 года проголосовали за введение коэффициента 0.6 с 2016 года). Ещё более усилил эти опасения бюджет Минфина, поданный на 2016-й, который не только не предполагал какой либо налоговой реформы, а был создан не на текущей налоговой базе. С возвратом ЕСВ на уровне 36-49%

Как сразу было понятно, Минфин совершенно не обладал ресурсами для разработки предложенных им самим изменений в налоговый кодекс. В итоге они поручили написание своего варианта налоговой реформы представителю большой четверки аудиторов (говорят про сумму 1 млн евро). Я практически уверен, что Минфин пребывал в полной уверенности, что никто кроме них не сможет ничего сделать в столь краткие сроки. Поэтому подача полноценного депутатского законопроекта в то время, когда у Минфина ещё ничего не было готово, стало огромной красной тряпкой, а Южанина для Яресько стала злейшим врагом.

Конечно же, Минфин сразу же начал поливать грязью, рассказывая про дыру в 200 млрд.

Кроме этого, Минфин подключил провластных экспертов типа Фурсы (ка же без него) мочить наш кодекс. Плюс стал продавливать представителям МВФ мысль, что Южанина и авторы 3357 – это враги Украины и популисты, которые хотят развала Украины. Мы, конечно, тоже не остались без поддержки. Нас поддержало огромное количество людей и большая часть блоггерской среды. И я искренне благодарен всем, кто принимал участие и старался, чем мог, нам помочь.

Я должен согласится, что несмотря на то, что мы проработали экономическое обоснование, у нас практически не было шансов на успех. Мы встречались с грузинскими реформаторами на уровне замминистра финансов и нам прямо сказали, что в условиях конфликта с Минфином шансов у вас практически нет. Также нам сказали ещё одну мысль – МВФ не доверяет расчетам никого, кроме Министерства финансов. Это сущность этой организации. Плюс грузины назвали главные тезисы своих реформ – мы работали командами. Если что-то мешало реформам, то это быстро согласовывалось, если нужна была смена закона – то быстро делался законопроект и проводился через парламент. Кроме этого, МВФ очень консервативная организация – она блокирует резкие движения, и поэтому Грузия отказалась от работы с МВФ, когда проводила свою налоговую реформу. Поэтому в условиях конфликта с Минфином и продолжения работы с МВФ – у нас шансов практически нет.

Самое интересное, что наша группа, встречалась с Яресько в очень узком кругу. И в условиях крайней конфиденциальности нам было сказано, что Минфин нашёл сокращение затрат на 200 млрд, но сам Минфин не хочет идти против всего Кабинета синистров, члены которого, как всегда, жаждали дополнительных вливаний в свои министерства ... Поэтому решение должен был принять президент.

Накал страстей по налоговой реформе нараста, и Южанина пробивала день рассмотрения 3357 в Верховной Раде. Дата сначала была уже согласована на уровне конца ноября, но тут спикер парламента Гройсман стал угрожать завалить законопроект в случае его вынесения в зал. А все знали, что у него огромные возможности поставить его в неудобное время, когда голосов просто не будет, и фактически, таким образом на уровне парламента законопроект был заблокирован. В итоге все обсуждение переместилось в аппарат президента, где проходили встречи расширенным составом.

Министерство финансов же максимально оттягивало регистрацию своего законопроекта. При этом  Яценюк и Минфин начали высказывать мысль, что налоговую реформу необходимо голосовать исключительно с бюджетом на следующий год. Идея Яценюка была очень проста – максимально оттянуть публикацию законопроекта и в цейтноте времени конца декабря заставить проголосовать за бюджет. А налоговую реформу можно откатить в последний момент и тем самым получить компромис в желаниях депутатов пилить бюджет и желанием Яценюка не проводить реформу.

Но все-таки такой вариант не сработал, и Налоговый кодекс от Минфина таки был представлен Минфином в парламент и зарегестрирован под номером 3630 в начале декабря 2015-го, получив гордое название "Груз 700". Дело в том, что в отличие от законопроекта 3357, он вносился не как изменения в существующий налоговый кодекс, а как новый налоговый кодекс. Ни Яресько, ни Макеева по сути не владели его содержанием, поскольку осилить 700 страниц текста им было не по силам, и текст не писался в стенах Минфина. Итог – депутаты просто отказались вносить его в зал. А накал страстей ещё разросся.

Итогом этого противостояния стало снижение ЕСВ до 22%, что как показал 2016 год снизило налоговую нагрузку на экономику в 3-4% ВВП.

Часть 3. ННВК и кидок власти

Несмотря на то, что огромное количество экспертов кричало про риски бюджета 2016 года, я был уверен, что бюджет будет перевыполнен, что, собственно, потом и случилось.

После неудачи в продвижении 3357 мы встретились в новом 2016 году группой и решали, что делать дальше. Общая позиция была выработана – не останавливаться и продолжать продвигать идёи из 3357 как известного бренда.

Яресько, освободившись от долгов, решила разобраться с нормами 3357 и направила на работу с нами известных в Америке и Великобритании спецов по налогам в разных странам. Они нам задавали множество вопросов, в результате чего к нам пришло понимание, что наш вариант распределённой прибыли не совсем соответствует смыслу, принятому на западе. Для иностранцев распределение прибыли – это процесс выплаты дивидендов при ее наличии. Мы же предлагали гибкость, когда распределить в пользу собственников можно даже при наличии убытков, по желанию собственников. Именно поэтому Александр Шемяткин и Татьяна Шевцова взялись и переписали эту часть законопроекта, придав ему новое название – налог на выведенный капитал. Поездка в Эстонию также дала мысли по этому поводу, и новый раздел изменений налога на прибыль был у нас уже готов к маю 2016 года.

Со сменой Кабинета министров в апреле 2016 года министр финансов Александр Данилюк проявил открытость и встретился с блоггерской средой. В результате чего команда 3357 попала на встречу с министром. Знающие, кто такой Данилюк, люди нас отговаривали идти – сказав, что Данилюк был ярым противником 3357, и мы только потеряем время. Но все же мы пошли. Встреча состоялась 30 мая. Я представлял предложения по сокращению затрат бюджета суммарно на уровне 120 млрд гривен. Другие представляли предложения из 3357 и представили ННВК, который к моменту встречи, был полностью готов. Нас выслушали и ничего не пообещали. Но ситуация через неделю поменялась. Похоже таки Нина Южанина достучалась до Гройсмана, что до 1 июля надо подготовить что-то в налоговой сфере и донесла мысль, что 3357 должен был взят за основу.

Министерству финансов было поручено изучить положения 3357 и определить, что они готовы взять. 9 июня 2016 года собралось большое совещание в Кабмине.

Нужно отдать должное, что самым ярким бойцом на заседании была Южанина, которая давила на Минфин и представителей Кабмина по всем фронтам. Минфин оказался крайне консервативным и из 3357 взял наш электронный кабинет и улучшение администрирования, полностью проигнорировал все снижения налоговых ставок. Открытым вопрос остался только по поводу внедрения ННВК. По расчётам Минфина и ДФС его внедрение делало дыру в 40 млрд.

Я к этому времени успел подготовить расчёт доходов бюджета до конца 2016 года и получил данные, что доходы будут перевыполнены на 50 млрд гривен, о чем сообщил на заседании. Они сказали, что да, это верно, но, мол, мы их уже расписали в расходы, дав нам понять что увеличение доли распила у власти в большем приоритете, чем какие-то там налоговые инициативы.

Мы подготовили все расчеты по запуску ННВК ... Шевцова с Шемяткиным даже получили огромный инсайд с ДФС, по которому стало очевидно, что 80% налога на прибыль собирается с 0.5% плательщиков налога, и даже предложили компромиссную норму – ввести 60% авансовый платёж при запуске ННВК с крупных плательщиков, чтобы минимизировать эффект от возможных потерь бюджета. Но все эти предложения были проигнорированы Минфином.

Когда в конце июня 2016 года Минфин подготовил бюджетную резолюцию, в которой ограничил доходы сводного бюджета на 2017 год в размере 33.1% ВВП, я понял, что нам ничего не мешает запустить ННВК с 2017 года. К этому времени я сделал прогноз – расчёт доходов сводного бюджета на 2017 с введением ННВК и без его введения – и получил, что с введением ННВК мы получим примерно 32% доходов сводного бюджета, что спокойно укладывалось в 3% дефицит бюджета. Поскольку стало очевидно, что Минфин нас кидает с ННВК, мы стали давить на Налоговый комитет отдельно зарегистрировать законопроект по ННВК от депутатов. Нина Петровна сначала пообещала это сделать, но потом где-то около 1 августа у нас случилась крайне эмоциональная встреча в комитете, на которой Нина Петровна озвучила мысль, что если мы сейчас зарегистрируем законопроект, и из-за него МВФ не даст нам очередной транш, то нас объявят врагами народа, и сказала, что вернётся к этому вопросу вероятно не ранее октября. Ощущение, что реформу сливают, было у всех, что вылилось в жёсткий конфликт.

Тем временем Минфин готовил бюджет на 2017 год. Он был представлен в срок 15 сентября под красивыми словами и аккомпанемент поддержки провластных экспертов, которые давали ему чуть ли не отзывы "безупречный". Ознакомившись с бюджетом, я был крайне разачарован. Даже не так, я понял, что Данилюк, будучи на словах либералом, оказался на деле типичным социалистом. Дело в том, что Минфин уже в первом чтении подал бюджет, не сдержав заложенные в бюджетную резолюцию 2017-2019 уровень расходов сводного бюджета на целых 3% ВВП, подав первый вариант бюджета, имея сводные расходы более 36%, при бюджетном ограничении в 33.1%. Я был зол, нет я был просто вне себя, понимая, что при таком подходе к расходам Минфину не только дело будет до ННВК, а ему придётся увеличивать налоги вместо либерализации, что собственно сразу было сделано отменив. Минфин ссылаясь на рекомендации МВФ отменил льготы по НДС. Инициативу увеличения пирога распила бюджета подхватил и Гройсман и предложил минимальную зарплату 3200. Потом ещё депутаты захотели и себе ... В итоге пришлось ещё и акцизы поднимать на 30%... В итоге бюджет 2017-го превышал ограничения бюджетной резолюции на 4+% ВВП.

Но все же нужно отдать должное  Южаниной. Она сдержала слово и таки пробила Нацраду реформ у президента по вопросу ННВК, и 26 октября Нацрада реформ оформила запуск ННВК с 2018 года и поручила Кабмину подготовить законопроект до 1 июля 2017-го. Конечно, с учётом такого отката либеральных реформ мы понимали, что запустить ННВК с 2017 года уже нереально. Ведь стало очевидно, что коррупционная государственная система вошла в угар.

20 декабря с трудом был принят законопроект 1797, который за полгода работы Минфина разросся почти в два раза из изначальных предложений 3357.

Последняя встреча группы 3357 состоялась в конце декабря 2016 года, на которой и Нина Южанина, и Татьяна Острикова озвучили позицию, что этот парламент уже ни на что не способен, и шансы провести либеральные инициативы практически равны нулю.

Я в это время уже стал работать над проектом "Свободная экономика" и понимал, что 2017-й станет годом контрреволюции по всем фронтам. Но все же теплилась надежда, что мы сможем додавить ННВК, подготовка и подача которого стояла прямой нормой закона 1797.

Читайте также: Вместо налога на прибыль – налог на выведенный капитал

Начало 2017 года не принесло неожиданностей. Минфин пиарился два месяца на законопроекте о Службе финансовых расследований, который ему тоже поручили подготовить и который давно уже был готов и подан Остриковой под номером 4228. Про ННВК Минфин даже не вспоминал. Но все же в середине марта наконец Минфин решил заняться исполнением прямых норм закона и создал рабочую группу по ННВК, взяв за основу наш законопроект. Я изначально сказал, что не хочу тратить на это время, поскольку вопрос чисто политический и можно спокойно подавать и текущий текст ННВК. Минфин же намеренно очень затянул процесс, привлекая множество заинтересованных сторон, и закончил работу только к 15 июня. Потом сослался на, то что регуляторные согласования в разных министерствах будут идти ещё месяц, и мы никак не сможем подать его в срок к 1 июля.

Для меня было понятно, что законопроект тупо сливают, но все равно какая-то надежда ещё теплилась. Регуляторные согласования закончились к 7 августа, и Минфин в тихую передал законопроект на Кабмин, ни разу об этом обмолвившись. Мы узнали, что он в Кабмине, только в начале сентября. Но оказалось, что кабминовское согласование включает обязательное прохождение кабминовского комитета, комитета по евроинтеграции и прочие согласования. Вы удивляетесь, почему у нас не делаются реформы? Так вот они во всей красе – можно готовый законопроект гонять по кабинетам целый год и завалить на любом этапе! Но финальный аккорд поставил в этой истории сам президент – объявив, что ННВК никак не может быть введён с 2018 года, но с оговоркой, что это не мы виноваты – это МВФ категорически против. Вот так и был убит последний росток надежды в налоговой сфере. В этот раз уже лично президентом страны.

Послесловие

Из всей этой истории можно вынести следующие выводы:

1. Если кто-то хочет радикальных реформ, то однозначно нужно брать власть в свои руки, как исполнительную, так и законодательную. Другого пути просто нет.

2. Нужно понимать, как отказаться от работы с МВФ. Я специально две недели в июне этого года занимался вопросом госдолга и пришёл к пониманию, как это можно сделать. Потому что провести радикальную налоговую реформу при работе с МВФ – нет никакой возможности.

3. Бюрократия всегда победит любую реформу, в кабинетах найдя тысячу причин, почему это нельзя сделать.

4. Реформы делаются исключительно в небольших группах мотивированных в реформах людей. Эта мотивация намного важнее денег, и я уверен, что настоящие реформы практически не требуют финансирования. Поэтому призыв текущей власти о 1000 реформаторах – это скорее большой пиар и желание наиболее активную часть населения демотивировать бюрократической машиной.

5. Приход к власти должен сопровождаться максимальным количеством уже максимально готовых законопроектов. Иначе реформы будут терять темп и поддержку населения.

6. Грузинский опыт реформ крайне полезен к использованию, как способ делать реформы без излишней бюрократии.