Я вот думаю, что мы должны потерять, чтобы начать по-настоящему ценить жизнь и то, что в ней осталось?

Прибегает с улицы Машка. Вся в слезах. "Простите меня. Я дура. Простите пожалуйста. Я не специально. Я не хотела. Я знаю, я бестолочь. Простите, простите" – умоляет она.

"Никто не пострадал?" – спрашиваю и смотрю на неё безо всяких эмоций.

"Нет. Просто... Я... Просто..." – пытается она подобрать правильные слова. Беру за руку и веду в дом. Усаживаю на кухне за стол. Ставлю перед ней кастрюльку, в которой только-только сварил манную каша для себя. Даю ложку. Бросаю в кастрюльку кусок масла. "Перемешивай. Только хорошо, чтобы не было комочков. Ненавижу манку. Особенно с комочками" – всё так же без всяких эмоций говорю Маше – "А пока перемешиваешь, подумай что действительно нужно мне рассказать".

Пока Маша перемешивала, я нагрел стакан молока и размешал ложку мёда. Проверил как она перемешала кашу. Поцеловал. Поставил стакан с молоком – "Выпей не спеша. Я сделаю звонок и потом поговорим". Позвонил в больницу. Моя знакомая лежит на сохранении. Чуть больше года назад я познакомился с ней в Ясиноватой. Она тогда присматривала за сиротами, несмотря что из-за активной военной фазы потеряла дом, работу и маму.

Читайте также: Киевлянин 19 лет побеждает рак в борьбе за жизнь. ВИДЕО

Как-то мы задержались на ночь из-за плотной работы артиллерии и комендантского часа. Мы все находились в подвале. Она зажгла свечу так как электричества не было. Уложила детей. И рассказывала сказки, в которых добро обязательно побеждает зло. И, не смотря на раскаты грома сверху, дети засыпали с улыбками. Я сидел в тёмном углу. Смотрел на всё это. И знаете, было чувство, что самое светлое в этом подвале не мерцающая свеча и не отражение в ведре с водой. А эта девушка.

Пожалуй два раза в жизни я уже видел такой свет. Первый раз, когда разбился в горах. Когда терял сознание и глаза заливались темнотой. Второй, когда мне сообщили вечером о расстреле следующим днём в первом плену. Ночью все сокамерники уснули. И оставшись один на один с осознанием своей реальности, когда уже не нужно притворяться и обманывать себя надеждами, когда уже в сотый раз представил как это всё завтра произойдёт, я не увидел, а почувствовал свет. Этим светом были мои любимые. Моя надежда, что живым или мёртвым я обязательно увижу их ещё раз.

Ладно. Я начал рассказывать про Машу...

Пока я общался с дежурной медсестрой и ждал когда врач подойдет к телефону. Пока подбирал нужные слова, чтобы врач рассказал о реальном состоянии здоровья моей знакомой. Маша выпила молоко. И ждала. Во всём её внешнем виде была вина. Под её тяжестью сутулились плечики и горбатилась спинка. На лице растеклось горе. А её крошечные пальчики что-то колупали на кухонном столе, явно показывая как сейчас маленькая девочка колупает себя из-за чего-то, наверняка не стоящего всех этих переживаний.

Я закончил говорить по телефону. Записал в блокноте всё, что мне нужно купить для знакомой в больнице. Вырвал из блокнота другой лист. И сделал из него журавлика. Я попросил Машу подставить ладошки и бережно держать на них журавлика. Она стала держать и волнительно смотреть на него. "Рассказывай. Что случилось? Только говори спокойно, чтобы журавлик оставался на твоих ладошках" – сказал я ей и подложил под её ладони свои. И она рассказал, что взяла на улицу планшет. Мой планшет, на котором ведётся планирование и учёт нашей работы на Донбассе. На котором хранились все документы, фотографии. На котором были наработки проекта по-новому, инновационному подходу к обучению детей. Маша забыла этот планшет на улице. А когда вспомнила о нём, то уже не нашла его. Теперь она вся дрожит. Просит прощение. Обещает, что такого больше не повторится. И искренне ругает себя за потерю.

"Мышка, потерять дорогую вещь нехорошо. Тем более, если это чужая вещь. Тем более, если вещь очень важная. Тем более, если взяла без спроса. Это нехорошо" – стал говорить, когда Маша замолчала – "И знаешь что, я знаю, что ты ещё много раз потеряешь что-то ценное, что-то дорогое. Даже когда станешь взрослой. Ты обязательно ещё что-то потеряешь. Но не потому, что ты плохая. А знаешь почему? Потому что так устроена наша жизнь. Всю нашу жизнь от рождения до старости мы обязательно что-то теряем. И не всегда, для того, чтобы заменить чем-то лучшим. Иногда для того, чтобы научиться ценить то, что у нас ещё осталось. Но знаешь, что самое главное в любой потере?" – спросил для создания паузы осознания.

Читайте также: Почему нужно беречь себя от... самого себя

"Самое главное не потерять себя. Даже когда мы потеряем всё-всё что у нас есть, нужно сильно постараться не потерять веру в свои лучшие качества. Ты потеряла дорогой и важный планшет. Но ты всё ещё можешь помочь приготовить манку без комочков. Ты всё ещё можешь сама искренне обо всё рассказать. Ты всё ещё можешь бережно следить за журавликом, чтобы он не упал. Ты всё ещё крутая. И у тебя всё ещё есть наша забота, защита, наша любовь. Продолжай верить в свои самые лучшие качества. А всё остальное, и планшет в том числе, мы обязательно приобретём" – закончил я и осторожно обнял, чтобы журавлик не упал с ладошек Маши. Потом я сказал, что журавлик – это её страх. И не нужно его больше трепетно держать при себе. В топку наши страхи. И мы сожгли его.

Всё это увидели другие дети. И мы решили сделать коллективное сожжение всех наших страхов. Все сели за столики. Я помог им делать журавликов. Каждый положил их на ладошки. И глядя на своих журавликов, каждый ребёнок подумал о каком-то своём самом большом страхе. Нужно было решить, что сейчас для них самое страшное из всего, чего бояться. А выбрав, просто посмотреть на журавлика и подумать – "Я очень боюсь... Я отдаю тебе этот страх. И отпускаю". А дальше мы сожгли свои страхи. И я тоже.

Когда мы закончили, я собрался и поехал в больницу к знакомой. По дороге мы заехали в супермаркет за фруктами и шоколадными конфетами. Новость, которую я услышал от доктора, была невесёлой. А всё грустное нужно заедать шоколадкой и чем-то сладеньким. Да?! Фрукты в этом плане самое безвредное и действующее. А если ещё лопать это с лёгкими шутками?! Пока я ходил по супермаркету в поисках секции с кондитеркой, увидел ребёнка лет 6-8. Он бегал от одной секции к другой. Заглядывал за стеллажи. А из глаз катились слёзы. Странно, что никто не обращал на него внимание.

Мы подошли к малышу. Оказалось он потерялся. Начал убегать, играть в прятки и теперь не может найти маму. Я посадил его на плечи и сказал смотреть по сторонам и искать маму с высоты. Пару минут мы просто бродили по супермаркету. Малыш крутился во все стороны. А я чистил мандаринки и подавал ему по одной дольке. Признаюсь, и сам лопал. И тут это счастливое – "Мама!". Я достаточно строго смотрел на подбежавшую женщину. Я ждал, что она будет его ругать. Но они лишь крепко обнялись и она спросила у сына – "Испугался?". Потом она начала говорить мне все эти слова благодарности. Я перебил её. Пожелал здоровья и хорошего вечера. Отдал мальчугану оставшуюся очищенную мандаринку и мы ушли за конфетами и дальше, в больницу.

Приехали в больницу. И тут я почувствовал свою нерешительность. Я шёл к палате своей знакомой. И боялся не навредить. Заглянул в открытую дверь. Она лежала на кровати, повернувшись к стене. И что-то колупала на стене. Я тихо позвал её. Она увидела меня. Села на кровати. Стала поправлять волосы, одежду. Она не ожидала, что приеду. А я не мог в этом случае не приехать. В больнице не смогли сохранить беременность. У неё был выкидыш. Она потеряла ребёнка. Я достал фрукты и конфеты из пакета. Сложил на тумбочку у кровати. Сел рядом. И обнял.

Я вот думаю, что мы должны потерять, чтобы начать по настоящему ценить жизнь и то, что в ней осталось?

Наверное, единственная потеря, которая пробудит у нас голод жить, пробудит потребность беречь оставшееся – это потеря самих себя.

Когда мы перестанем верить в себя. Когда перестанем видеть для себя хоть какую-то надежду на лучшее. Когда закроем себя от всех. Когда будем в метре от старухи с косой. И когда вдруг поймём, что кто-то пропадает и нуждается в наших лучших качествах. И тогда, шаг за шагом, мы будем вместе начинать чувствовать, нехотя есть шоколад, мандаринной долькой за долькой, виноградной ягодой за ягодой снова почувствуем этот вкус - вкус жить, жить с пользой.

Но к сожалению, такое бывает только когда мы теряем то, что по настоящему любим.