До войны Украина была похожа на буриданова осла. Колебалась между двумя стогами сена, не в силах сделать выбор между западом и востоком. Майдан и вторжение обнулили старую повестку. Ей на смену пришла иная развилка. Отныне страна делится на тех, кто считает главной угрозой войну, и тех, кто считает главным риском коррупцию.

Эти два нарратива стали главными магистралями. Противостояние между "войной" и "коррупцией" прописалось в партийных программах, публичных спорах, и телевизионных ток-шоу. Фактически, повестка страны напоминает весы – на каждой чаше которых лежит одна из этих тем. И было бы ошибкой не замечать этого баланса.

Приватизация страны

За двадцать три довоенных года коррупция успела стать частью социального договора в стране. Постсоветские годы стали эпохой тотального дерибана советского наследства. Просто кто-то отжимал в свою пользу завод, а кто-то ставил гараж на детской площадке. Коллективное благо шло под нож во имя персонального.

В итоге, ко времени Майдана коррупция стала напоминать онкологию в крайней стадии. На этой стадии опухоль вырезать уже не получится – просто потому, что она отчасти выполняет функции жизнеобеспечения всего организма. Ее нужно долго и трудно облучать антикоррупционной химиотерапией, прежде чем браться за скальпель.

Майдан воодушевил страну – многим показалось, что если Януковича удалось прогнать за три месяца, то за такие же три месяца удастся справиться и с другими проблемами. Победить коррупцию. Переписать правила игры. Создать новый социальный договор. Страна попала в ловушку собственных ожиданий – она напоминала в этот момент боксера, который выходит против соперника с надеждой отправить его в нокаут в первом же раунде. А соперник начал клинчевать и боксировать теперь приходится все двенадцать.

И нет ничего удивительного, что тема коррупции и ее токсичности теперь прописалась в любом публичном выступлении. Она на знаменах у тех, кто искренне хочет справедливости. У тех, кто яростно хочет мести. У тех, кто истово хочет власти.

Развод с империей

По другую сторону повестки окопался нарратив войны. Аннексия Крыма и вторжение на Донбасс запустили в Украине процесс дрейфа на запад. Тот самый буриданов ослик, испугавшись российских "градов", вздрогнул и побрел в Европу. В итоге, с мертвой точки сдвинулись все те процессы, которые десятилетиями лежали мертвым грузом.

Читайте также: Четыре года спустя: наши промежуточные итоги

Украина проводит ревизию символического. Формулирует суверенную версию истории. Сносит старые памятники и убирает топонимику умершей империи. Все наши соцопросы – о НАТО и ЕС, о Москве и Евразийском союзе – изменились благодаря войне. Российское вторжение выбило почву из-под ног у тех, кто отстаивал пророссийское будущее страны. Москва начинала войну, чтобы удержать Украину, но в результате сумела ее от себя оттолкнуть. Шестеренки истории после десятилетий застоя с хрустом снова стали проворачиваться.

Произошло размежевание культурного продукта. Гастрольных графиков. Музыкального контента. Артисты вынуждены определяться с политической позицией. Оказалось, что уже недостаточно быть на стороне всего хорошего против всего плохого – "чей Крым?" и "с кем мы воюем?" стали Сциллой и Харибдой для тех, кто привык сидеть на двух стульях.

Реванш пророссийской повестки – в том виде, в котором он случился после первого Майдана – вряд ли возможен. И дело не только в том, что часть просоветских избирателей остались на оккупированных территориях. Дело еще и в том, что "война в ощущениях" – это мартирологи. Волны мобилизации. Изменившееся отношение к армии. Любое обострение на фронте вытесняет все остальные новости.

До тех пор, пока повестка войны и вторжения актуальна – эмансипация Украины будет продолжаться. Киев и дальше будет отодвигаться от Москвы – закрепляя новое статус-кво в законах. Украинизация Украины обречена продолжаться, оставляя все меньше места для имперского нарратива. И это Москва тоже не может не учитывать.

Битва за повестку

Фактически, обе эти повестки сегодня балансируют страну – подобно двум чашам одних весов. Чтобы нарушить баланс – достаточно складывать гирьки лишь на одну из них.

"Военное время" может служить идеальным оправданием для коррупционных схем. Злоупотребления идеально объяснять "особенными условиями". Неотложной необходимостью. Исключительной ситуацией. "Война все спишет" – для кого-то это стало универсальным объяснением собственной презумпции невиновности.

Читайте также: Українці дають Заходові карт-бланш на приборкання тих, хто не бореться з корупцією?

И наоборот.

Чтобы торпедировать повестку войны – можно инвестировать в тему одной лишь коррупции. Чтобы остановить дрейф от агрессора – достаточно вынести тему вторжения за скобки. Повестка, которую сегодня использует Москва, довольно незамысловата. "Новые ничем не лучше старых". "Ничего не меняется". "Главный враг не в Кремле, а в Киеве".

Простите, но нет.

Коррупция безусловно остается бичом украинской реальности. Отечественный коррупционный налог явно завышен – и требует уменьшения. Дерегуляция, конкуренция, прозрачность – все это, разумеется, должно быть среди приоритетов. Но точно так же важны и мотивы тех, кто инвестирует в эту повестку.

Потому что эти мотивы могут быть самыми разными. Для одних – это элемент политической борьбы. Для других – искренний поиск справедливости. А для третьих – не более чем способ переключить украинскую повестку с внешней угрозы на внутренние риски.

У нас хоть отбавляй поводов не любить настоящее. Оно слишком несовершенно и несправедливо, чтобы питать на его счет иллюзии. Но ключевой вопрос в том, на чьей стороне нам предлагают играть против настоящего. Потому что торпедировать его пытается не только будущее. Против настоящего в Украине сражается еще и прошлое.

Несложно находить правильные слова для критики. Тем более, что наша реальность ее заслуживает. Но важна не только критика – важна и та реальность, которую автор считает желательной. Если сражаться с настоящим на стороне прошлого – будущее никогда не наступит.

А потому контекст всегда имеет значение.

Підписуйся на сторінки UAINFO у Facebook, Twitter і Telegram