У Украины значительные преимущества относительно того, как реагировать на активизацию РФ в Азовском море. Однако, мы их не используем

Меня удивила позиция нашей Государственной пограничной службы, считающей "осмотры" судов в Азовском море законными: якобы это предусмотрено договором об Азовском море от 2004 года. Возможно, наши пограничники научились читать между строк и видят даже то, чего нет, однако в тексте договора упоминаний о таком вы не найдете. Честно говоря, меня это наталкивает на мысль о том, что наши пограничные службы не хотят выполнять те функции, которые на них возложены по закону.

Читайте также: Игра мускулами: Зачем Кремль сжимает кольцо вокруг Азовского моря

Такие заявления не выдерживают критики. Думаю, это то, чем страдают многие наши политические деятели и государственные органы – отсутствие политической воли и решимости принимать решения. Когда я занимался вопросами российского ЧФ в Крыму, я наблюдал ужасные вещи: когда два наших силовых ведомства играли между собой в футбол и каждый переводил с себя ответственность на другого. И наш МИД, гражданское министерство, тогда сражалось за то, чтобы правоохранительные органы и военные министерства делали то, что они должны были делать. Сейчас мы наблюдаем нечто похожее и в Азовском море.

По поводу договора. Еще во времена, когда мы вели переговоры о делимитации Азовского моря, РФ этому максимально возражала – даже не хотела говорить. Почему? В Конвенции о международном праве четко и ясно определяется, каким образом проводить делимитацию: согласно тем параметрам, – 2/3 Азовского моря перешли бы Украине, 1/3 – РФ. Для РФ это было максимально неприемлемо: как это «великая Рассия» вдруг лишится части своей территории? Поэтому нам в 2004 году, еще во времена президентства Кучмы, навязали вышеупомянутый договор: о внутреннем море.

Скорее всего, у россиян тогда была такая мысль: как так – в украинские порты, к примеру, в Мариуполь, будут заходить агрессивные корабли НАТО? Как такое можно позволить? В договоре говорится, что в отношении таких кораблей, решения будут приниматься с согласия обеих сторон. Также договор можно считать компромиссом, чтобы РФ откатилась назад в вопросе Тузлы. Вырисовывается такая логическая линия: к тому времени РФ решила испытать, насколько жестко будет реагировать Украина. И тогда, если помните, Кучма был в турне по Латинской Америке: он прервал его и вернулся в Украину. Разговор, собственно, был на повышенных тонах: и это стало сигналом для Москвы, что дальше идти нельзя. У РФ в ее концепции внешней политики прослеживается одна линия: мы пойдем настолько далеко, насколько вы нас пустите.

Не исключается, что таким образом также хотели достичь результата более выгодного одной стороне, но договор был компромиссом: это соглашение закрыло доступ к Азовскому морю военным кораблям НАТО. Однако, тогда россияне таки не решили все вопросы, которые хотели. Но РФ постепенно и неуклонно продвигается к запланированному. Она захотела закрыть Азовское море – создала провокацию, на основе которой начинается шантаж: вот здесь мы сейчас отступим, но вы нам за это дадите вот это и это. Такая традиционная базарная дипломатия, которую использует РФ налево и направо: это ее стиль поведения.

Теперь, несмотря на то, что произошло, мы должны проанализировать все совместные соглашения с РФ на предмет, соответствуют ли они нашим интересам. Кстати, мы давно предоставляли предложения провести инвентаризацию всех соглашений, которые были между Украиной и РФ: от многих из них стоит отказаться. Причем, сделать это следовало бы давно: прошло четыре года – надо было подумать об этом раньше. Хотя, конечно, лучше позже, чем никогда. Если же найдутся соглашения, которые нас не устраивают, то пора говорить "до свидания".

Проблем в этом нет. Любой договор предусматривает, что стороны, не считают целесообразным его продлевать, отказываются от него. Почему РФ отказалась от соглашения о Черноморском флоте? Она считает, что собственный вопрос уже решен: так и мы должны решать свои вопросы, несмотря на то, что она наделала на Керченском проливе. Да, я говорю о Керченском мосте: как минимум, он должен был стать причиной разрыва договоров. Как максимум – вся та российская агрессия, которая продолжается и о которой уже весь мир открыто говорит, – в том числе, даже записывают ее в итоговые документы ЕС. Оснований – много.

Но не хватает одного – политической воли. Даже те катера, которые мы могли бы получить давно от США, – сейчас только в процессе получения. А произошло это только после того, когда поднялся большой шум благодаря общественности: почему то, что мы можем использовать для своей обороны, до сих пор стоит в Америке? Процесс пошел – да, мы скоро их получим. Но это означает, что почему-то общественность подталкивает власть к тому, что она должна непосредственно делать. К руководителям СНБО, силовым ведомствам, пограничной службе, – много вопросов, на которые у меня нет ответов.

Читайте также: Россия блокирует Азовское море. Как реагирует Европа?

Это действительно тот случай, когда нам навязали определенную манеру поведения. Однако, это не значит, что мы не должны защищать свои собственные интересы: даже если не проведена делимитация, то де-факто, мы должны быть на линии разграничения, которая есть, и защищать собственные интересы. Так почему же мы, по сути, допускаем корабли РФ почти к собственному побережью – загадка.

Когда мы в одностороннем порядке разрываем договоры, то руководствуемся нормами международного права: мы поступаем так, как прописано в Конвенции. А она, повторюсь, дает нам очевидные преимущества относительно того, как действовать в Азовском море. Однако, вопрос в том, что, к сожалению, нет политической воли это все реализовывать.

Підписуйся на сторінки UAINFO у Facebook, Twitter і Telegram