Люди не могли оправиться от шока – Изваринский котёл, Иловайск... Сотни убитых, пропавших без вести, попавших в плен. Так называемые "русские братья" не скупились ни на вероломство, ни на жестокость.

Перед лицом смертельной опасности украинцы умеют объединяться и помогать друг другу. История о человеке, который не только защищал родную землю от "русской весны", но и помог своим соотечественникам вернуться из ДНР-кого плена. Глава Запорожской Самообороны – Сергей Тиунов, позывной "Адвокат":

"У нас перед входом в помещение Самообороны есть площадка и лестница. Мы туда выходили на перекур. В августе 2014 года мы в очередной раз стояли там с ребятами, что-то оживленно обсуждали, шутили, смеялись. И тут – она, Наташа Зимина. Сидит, втянув голову в плечи, на последней ступеньке, и скорбно так молчит. Она приходила, сидела и молчала несколько дней, я замечал её присутствие, но не реагировал. Круговорот событий был тогда такой, что концентрировать своё внимание приходилось на главном.

Читайте также: Radio Free Europe: Кем был Захарченко и почему он был проблемой как для Киева, так и для Москвы

А главного было много – вопросы доставки погибших и раненых, постоянная информация, что российские бандформирования продвигаются по территории Украины, и предположения о том, что прорвутся к Запорожью. Мы тогда реально планировали взорвать мосты и дороги, которые шли в Донецком направлении. Конечно, взрывчатки у нас не было, но зато была информация, где её взять – это старые, со времён ВОВ, снаряды, брошенные на полях. Предполагали также, что противник может прорваться со стороны Мариуполя. И туда мы тоже ездили и осматривали мосты за Кировским, в Камышевахе, за Шевченко.

Выезжали на место, оценивали, сколько нужно взрывчатки, куда заложить, и подрыв какого из мостов реально поможет остановить движение российских бандформирований. Например, за Камышевахой есть господствующая высота. Мы выбирали позиции, чтобы держать оборону и не пустить врага на территорию Запорожской области. У нас тогда практически ничего не было, но я понимал, что если наши войска начнут отходить, – оружия будет достаточно.

Ещё один серьезный вопрос, который занимал много времени и сил, – это сотни пропавших без вести, особенно после Иловайска!... Куда людям идти? К нам! Мы – публичная организация, пользующаяся авторитетом и доверием земляков. Наши активисты составляли списки, созванивались с различными государственными структурами и военными ведомствами, мы очень старались помочь и дать родственникам хоть какую-то надежду!!!

И вот в один из таких сумасшедших дней, мой взгляд опять остановился на печальной фигуре молодой женщины. Я подошел к ней, поздоровался, а она подняла на меня глаза, и с детской обидой сказала: "Вы тут ржёте?! А у меня муж в плену!". Горячая волна стыда накрыла меня с головой!!! Понятно, что на всю жизнь не оденешь маску скорби, но... В тот же вечер я попытался через нашу организацию "Ніхто крім нас" найти и наладить связь с "той" стороной. Я написал в личку своему афганскому сослуживцу, офицеру, который занимал раньше высокую должность, а сейчас на пенсии, живет в Австралии.

Он откликнулся на мою просьбу, связался с афганцем, проживающим в Новой Зеландии. Этот человек позвонил в Россию одному генералу-афганцу. Генерал, в свою очередь, связался с донецкими по поводу пленного мужа Наташи Зиминой. И через пару дней мне в личку пришло сообщение от австралийского побратима по Афгану: "Вот тебе телефон, позвони, поговори. У человека есть возможность помочь. Но ты очень удивишься, с кем будешь говорить!". Как оказалось, у меня этот номер был давно, но я не мог и подумать, что это был... "Хмурый". Я дозванивался два дня, трубку то не брали, то сбрасывали.

И наконец, ночью, часов в двенадцать, трубку подняли. "Здравствуйте! Я – Сергей Тиунов, адвокат из Запорожья. Мне сказали, что Вы можете помочь в обмене пленных...". Из трубки голос: "О, "Рыжий", привет! Чего это ты адвокатом представляешься?". Тогда я узнал специфический тембр голоса "Карахана". Этот позывной был у него на афганской войне. Он был тогда зам. командира роты. На мой изумленный вопрос "Что ты там делаешь?" он открыто сказал: "Я – начальник разведки ДНР".

Его телефон тогда уже точно прослушивался, потому что фигурировал в записях по сбитому МН-17. "Хмурый" (это его новый позывной) сразу спросил: "Кто тебя интересует?". Я ему ответил: "Александр Зимин, солдат из Запорожья". Он поинтересовался: "Доброволец?". Я: "Нет, мобилизованный. Программист, больное сердце". Он говорит: "А что, у вас там хохлы совсем оборзели – всех подряд гребут?! Ладно, я тебя перенаберу!". Прошло минут двадцать, он перезвонил и сказал: "Зимин в Степном, у меня. Приезжай, забирай. Он мне не нужен!". Я в это время находился в Днепре, в больнице, в институте реабилитации, – лечил контузию после Иловайска. Машина моя в Запорожье, на ремонте. Что делать?! Звоню зам. начальника СБУ Иванову, объясняю ситуацию, что договорился со своим афганским сослуживцем, он готов отпустить Зимина, и мне нужна помощь, чтоб туда проехать, чтоб на блокпостах меня пропускали. Иванов ответил: "Хорошо, организуем, перезвони позже".

Перезваниваю – трубку не берёт. Я связался с "Хмурым", предупредил, что сегодня не успею, мы договорились на утро, на 8:00, в Донецке. Я снова наяриваю Иванову, пытаюсь подключить кого-нибудь из Самообороны, всё безрезультатно. Около 9 утра звонит "Хмурый" и говорит: "Я убегаю по делам. Вот телефон человека, у которого будет Зимин, звони, он всё сделает по отправке". В итоге мне перезванивает уже этот человек и говорит: "Я час сижу с пленником! Что с ним делать?!". А я ж не знаю, как он отнесется к Зимину, если я морозиться начну...

Поэтому говорю: "Мы выехали". В это время ищу возможности, как быстро и беспрепятственно туда добраться. Короче, на том конце провода закончилось терпение, и мне предложили отправить Зимина на автобусе. Я попросил того человека отдать свой телефон Зимину, для связи со мной, а деньги за телефон вернул ему на карточку. По этому телефону я смог поговорить с Сашей, и сказал ему: "Тебя сейчас посадят в автобус – езжай. Когда остановят на нашем блокпосту, говори, кто ты такой, – пусть тебя там оставляют, а мы за тобой приедем. Если что – набирай меня". Сам понимаю, что мне физически из Днепровской больницы ехать не на чем. Звоню Постину Володе: "Прыгай в машину, лети в Курахово!". Через два часа мне отзвонился Саша Зимин, сказал, что он на автовокзале в Курахово. Два наших блокпоста (в Марьинке и под Курахово) он спокойно проехал на рейсовом автобусе.

У меня, конечно, были мысли, как подстраховаться с вывозом пленного. В Мечникова на тот момент лежало много наших ребят, добровольцев – "Диктатор", "Масяня", "Строитель". Я уже думал к ним бежать и просить, чтоб они "выдернули" кого-то из волонтеров с машиной.

Позже, когда меня выписали из больницы домой, пришла Наташа Зимина и сказала, что после того, как её мужа отпустили, у неё телефон разрывается – звонят мамы, жены, просят помочь освободить их ребят! На тот момент, вместе с Зиминым в плену ДНР было 18 гвардейцев части 3033. Ещё в Самооборону ко мне пришел парень из военной контрразведки, он поблагодарил за Зимина, и сказал, что в плену его друг, подполковник Габчак, начштаба. Попросил помочь его вытащить. Я ответил: "Давай попробуем". Набираю "Хмурого", говорю: "Серёга, а у тебя ж ещё остались наши запорожцы... Надо ж как-то ребят отпускать...". "Хмурый" сначала сказал, что не он это решает, что может одного-двоих отпустить, а остальных – это к Захарченко.

Читайте также: Ассоциация с ЕС: как Украина выполняет обязательства

14 октября наш мирный город как раз готовился отмечать 70-летие освобождения от немецко-фашистских захватчиков. И у меня родилась идея – ведь это же хороший повод! Я позвонил "Хмурому" и предложил: "Сделай Запорожью подарок в юбилейную дату, отпусти наших земляков!". Он ответил, что повод хороший, с Захарченко надо обсудить.

Дозвониться "Хмурому" было непросто, он не брал трубку по несколько дней. Бывало, я звонил ему каждые полчаса, но на связь он выходил в основном ночью. Я уже знал, что с пленными они работали плотно, каждого вызывали, подробно допрашивали, избивали, особенно добровольцев и донецких. Избивали сильно в основном не для того, чтобы получить инфу, а просто, чтобы подавить и унизить.

В то время формировался 37 батальон, надо было помогать с обеспечением, многие активисты Самообороны пошли туда служить. У нас оголились блокпосты, а через них проходили большие потоки оружия. Я весь день был "в мыле", но по вечерам упорно продолжал звонить, зная, что нашим ребятам в плену "не сладко". В итоге "Хмурый" сам набрал меня и сказал: "Да, я поговорил с Захарченко, и мы готовы сделать такой жест доброй воли. Тем более, что они ценности для меня не представляют. Если б кто-то попросил, я б их давно отдал, а то выделяй на них охрану, корми, а у нас с продуктами и для своих солдат не очень хорошо. Как мы всё организуем?". Я ответил, что подумаю, четко при этом понимая, что никакой помощи от СБУ мне не будет... Куда идти?! К кому мне обратиться?! Решил не рисковать, обойтись личными контактами во избежание "утечки" информации.

Сразу после освобождения Саши Зимина из плена ко мне обращались несколько корреспондентов с просьбой дать интервью, но я "морозился". "Хмурый" мог бы подумать, что я пиарюсь, и послал бы меня подальше. Кроме того, были опасения за личную безопасность. В марте 2014 года я был "звездой" российских СМИ. Я сорвал и показательно разломал российский флаг, когда мы разгромили колону "русской весны" на въезде в Запорожье. Российские афганцы легко узнали меня на видео и начали клеймить на полковом сайте: "Как ты мог? Ты враг!". Небезопасно было ехать на их территорию после таких событий! Но просить больше некого...

Кроме того, был ещё один сильный мотивационный повод рискнуть самому. Когда я лечил контузию в Днепре, встретил там, в госпитале, "Диктатора" (бойца "Донбасса"). Он мне рассказал, что в плену из разведвзвода после Иловайска остался "Бабай". Я начал искать в интернете материалы по нашим пленным, и нашел одно видео, где их допрашивают. Пленные выстроены в колону, головы опущены, стараются уйти от прямых ответов на вопросы, которые им задают. А "Бабай" (на голове повязана бандана) без уверток сказал: "Я воевал за Украину!". Потом камеру перевели на другого человека, а когда через несколько секунд "Бабай" опять появился в кадре, то был уже весь в крови и без банданы. То есть его избили в этот промежуток времени... Но он всё-равно стоял достойно, без испуга в глазах. Оператор сам это понял и взял крупный план.

Сила духа в такой ситуации вызывает уважение. Я понимал, что этого человека надо любой ценой вытаскивать из плена. Собравшись с мыслями, я снова позвонил "Хмурому" и сказал: "Мы решаем технические вопросы по передаче пленных. Но у меня ещё личная просьба – у вас мой близкий родственник (соврал, что муж сестры)!". "Хмурый" ответил: "Нет, "донбассовцев" мы не отпускаем!". Я говорю: "Это ж не просто так, давай как-то договоримся!". Он: "Нет, разговора не будет – они фашисты, будем их судить!". Я понимал, что в данный момент вступать в полемику с ним нельзя, и перешел на технические вопросы обмена. "Хмурый" сказал: "Бери автобус, я пришлю своих людей на блокпост, тебя пропустят". Вариантов, кроме как ехать одному, у меня уже не оставалось. Хотя были "интересные" предложения. Первое – прихватить с собой корреспондентов, второе – предложенная кругленькая сумма с шестью нулями... Осенью 2014 года шла предвыборная гонка и представители одной из партий предложили мне за 2 миллиона гривен сказать, что это они освободили наших ребят из плена.

Да... соблазнов на тот момент было много. Я к тому времени почти полгода не работал, физической возможности не было – всё время занимала Самооборона. Значительную часть сбережений уже потратил. Системного финансирования Самообороны не было, жили с того, что принесут люди. Потребности возникали каждый день – топливом заправиться, чтобы "отвезти-привезти", блокпосты постоянно содержать, ребята с личными проблемами приходили... Финансовый вопрос стоял очень остро. И параллельно с "интересным" предложением одной из партий, наши самообороновцы говорили: "Серёга, иди в политику!". Передо мной был выбор – либо баллотироваться, либо продолжить делать своё дело. Я выбрал последнее. И сегодня меня сегодня нельзя упрекнуть, что я что-то для себя "поимел". Ни одной копейки я на этом не заработал. Отбросив все искушения, я продолжал заниматься вопросом освобождения из плена наших бойцов.

Когда "Хмурый" сказал, что наших ребят можно забирать, я снова начал просить об освобождении ещё и "Бабая". Он – опять отказался, но потом набрал меня вечером, уже "подшофе", и говорит: "Знаешь, "Рыжий", вы, конечно, ублюдки, но и у вас настоящие мужики есть! Когда мы допрашивали "донбассовцев", абсолютно все начали петлять, и только два мужика поднялись и сказали, что они добровольцы, из разведки. Получили за это, конечно, больше всех. Так вот, один из них – твой "Бабай".

Чисто по-человечески я его уважаю, и отпустил бы, но это от меня не зависит!". Вопрос решался долго, они подгоняли освобождение под дату 14 октября. "Хмурый" мне иногда перезванивал, один раз сообщил, что пленных перевезли из Снежного в Донецк, а за день до освобождения сказал, что отдадут и "Бабая". Анализируя ситуацию, понимаю, что, скорее всего, "Хмурый" провел его по документам, как нацгвардейца вместо Зимина, неучтенного при освобождении. "Бабая" предупредили, чтобы он молчал на блокпосту.

Наступил долгожданный день. Я сел в автобус "BusTour" с водителем, а Серега Венгерский и Гриша Зимовец – в машину сопровождения. Когда приехали в Курахово, я водителя высадил, сам сел за руль и двинулся дальше... Подъезжая к Донецку, перезвонил, назвал номер своего автобуса. Мне сказали встать в общую очередь перед сепарским блокпостом, и что меня там встретят. Когда оставалось 5-6 машин до блокпоста, вышел человек, у него в руке пистолет с глушителем, показал всем "стоять", а мне махнул пистолетом – "выезжай!". Я проследовал за двумя машинами: первая – джип, вторая – Л200 с пулеметом на крыше. Это было как раз возле базы "Шахтера" – дорога хорошая и оживленная.

Человек, который меня встретил, ехал по середине, дирижируя свои пистолетом, показывал "все – в сторону!". Меня это тогда поразило – типа они хозяева жизни!!! Заехали на виадук, развернулись в сторону Запорожья. Я увидел, что в сторонке стоит автобус, дорога перекрыта, вокруг рассредоточены около тридцати человек, в основном чеченцы, по углам четыре пулемета. В середине, возле автобуса с пленными, стояли пять человек. Я вышел из своего "Спринтера", сразу же подъехал "Хмурый" на черном джипе "0026К". Мы поздоровались, и он сказал, что люди в автобусе. Дал отмашку, ребят вывели и построили возле автобуса. Затем по одному запускали ко мне в бусик. Одним из первых шел "Бабай" – когда он посмотрел в мою сторону, я специально отвернулся и продолжил разговаривать с "Хмурым".

Я понимал, что нужно было привезти что-то в качестве благодарности, – прихватил трехлитровую бутылку коллекционного виски. У меня был один клиент, моряк, я ему помог, но у него не было денег расплатиться. Позже он привёз из рейса виски. Бутылка простояла у меня пять лет, думал открыть в 2014 году на свой юбилей, но тут представился другой случай...

За спиной "Хмурого" стояли два чечена, скорее всего, кадровые российские военные, - у них были автоматы, каких в пехоте нет. Мой визави сказал им: "Останьтесь", и отвел меня чуть дальше, в конец автобуса. Он пошутил, что дорога к нам ему закрыта, и предложил мне перейти на их сторону, его интересовало, почему я на стороне хунты. Я понимал, что при первой же оплошности вероятность отсюда "не уехать" была велика. Хотя мы оба афганцы, но вместе не воевали. Особенно размышлять над ответом времени не было, но бодрила и согревала граната, которую я определенным образом закрепил на себе под одеждой.

Это был уже второй раз, когда я заезжал в Донецк с гранатой. Первый раз с гранатой на себе я ездил, когда забирали погибшего добровольца батальона "Донбасс" Николая Козлова ("Матвея"). В плен мне попадать было нельзя, понятно, что они меня бы убили, но до этого "сломали" и засняли на видео... Современные методы пыток "сломают" любого...

Я сказал то, что сразу возникло в мыслях: "А что мне с вами делать? Ладно, здесь война, но гражданских в Боинге вы зачем замочили?! Как же за вас быть?!". Его реакция была простой: "Ты ж не думаешь, что это мы сделали?! Это московские уроды... Так, ладно, давай уезжай! А то засекут сейчас по моему телефону, и накроют минометом и меня, и тебя. За мной охотятся все подряд!..".

Читайте также: Украинских Маккейнов хватает в окопах на Донбассе – публицист

Я видел, что ему было стыдно и неприятно об этом говорить... Итак, "Хмурый" дал команду садиться в автобус. Я сел за руль, спросил у ребят: "Сколько вас – восемнадцать? Все?". "Все!". "Пацаны, прошу – никаких эмоций, сидим молча, пока к нашим не приедем!".

Двинулись назад в том же порядке. Они нас сопроводили до блокпоста, метрах в ста пятидесяти остановились и попрощались. Сердце колотилось от радости, аж где-то в горле, пацанам говорю: "Мы на нейтралке. Доедем до наших, можно будет кричать "Ура!".

Подъехали к блокпосту всу, я дал свой паспорт, наши военные заглянули в автобус, спросили: "Кто такие?". Я отвечаю, что пленных домой везу. Тут сразу сигнал тревоги, подлетают ещё несколько человек с автоматами и кричат нам: "Выйти! Встать лицом к автобусу!". Я с места не двигаюсь и говорю им: "Я – украинец, у меня украинский паспорт, еду домой. Зачем вы набросились, как на бандита?!". Выйти, конечно, пришлось, чтобы не обострять ситуацию, со мной же люди. Поставили нас всех лицом к автобусу, и опять: "Кто такие?". Я: "Пленных домой везу". "А где разрешение СБУ?". Я начинаю закипать, вспомнив, как СБУ мне "помогало", но тут вовремя заговорил Габчак: "Я – подполковник, начальник штаба бригады.

Дайте мне возможность позвонить". Я дал свой телефон, через десять минут на блокпост позвонили "сверху". И пошла уже другая песня – нам разрешили встать нормально, за Габчаком примчались и повели к начальству, выскочил старший блокпоста и попросил отогнать наш бус метров на 150 дальше, а то их постоянно кроют из миномета. Смотрю – с блокпоста бойцы уже тащат в охапках хлеб и тушенку. Я им сразу наперерез: "Стоять! Пленным этой еды сейчас нельзя, они же голодали! Принесите лучше воды!".

Вернулся Габчак и сказал: "Едем!". Мне понравилось, что и в этой ситуации он остался командиром. Ребята его слушали не из-за звания, а потому что вёл себя в плену достойно, они его уважали. Думаю, что как офицеру, ему досталось больше, чем остальным.

Мы погрузились в автобус, и – домой!!! Ребята оживились, заулыбались, начали просить мой телефон. Ведь в плену они пробыли с июня, не терпелось обрадовать родных и близких!!! До Курахово домчал хлопцев с ветерком, там за руль сел водитель, а мы с "Бабаем" пересели в другую машину. Ехали домой вчетвером – Зимовец, Венгерский, я и "Бабай".

В Запорожье народу много пришло ребят встречать, корреспонденты. В общем, минута славы!".

Підписуйся на сторінки UAINFO у Facebook, Twitter і Telegram