Вчера, 23 января, Ульяна Супрун заявила, что Министерство здравоохранения до конца недели подготовит документы для созыва специальной комиссии по рассмотрению вопроса необходимости объявления эпидемии кори в Украине. Об этом пишет врач-терапевт Натали Безмен. 

По данным столичных инфекционистов, две трети из поступающих в стационар госпитализируются именно с корью.

Еще немного статистики. 2016 год, в Украине корью заболели 102 человека. 2017 год: заболело 4782, умерло 7 (из них четверо – дети). 2018 год: 54 481 заболевших, 16 умерших.

С начала 2019 года уже 8,5 тыс. заболевших и 5 летальных исходов за 3 недели – 2019 год начался гораздо жестче, чем 2018-й. Фактически, речь идет о 400-500 новых случаев кори в день, что дает основания предположить, что при сохранении таких темпов до конца года заболеет более 150 тыс. украинцев. При этом можно ли рассчитывать на то, что уровень заболеваемости не продолжит увеличиваться – неизвестно.

Ситуация обостряется, данные о количестве заболевших успевают устареть за считанные дни. При этом на фоне самой беспрецедентной вспышки в Европе у нас еще довольно низкая летальность, что, конечно, свидетельствует об уровне квалификации и подчас героических усилиях наших врачей, но точно не является поводом для самоуспокоения.

К этому стоит добавить еще одно: эти цифры – официальные данные, это выставленные диагнозы и посчитанные случаи.

Все те, кто просто пересидел дома какую-то непонятную температуру и сыпь, в полной уверенности, что это "просто аллергия такая", все, кто не попал в поле зрения инфекционистов и кому врачи на местах отказались ставить диагноз (а таких случаев очень много), в статистику не попали.

Читайте также: Ситуация с корью обостряется. Нужны незамедлительные адекватные меры – доктор

Не у всех корь протекает тяжело, нынешняя ситуация характеризуется обилием случаев со стертыми, смазанными симптомами, а значит, и люди далеко не всегда обращаются за помощью, и диагноз слишком часто не выставляется (хотя корь – клинический диагноз, врач имеет право поставить его на основании характерных симптомов без лабораторного подтверждения).

Вспышка беспрецедентна и по количеству заболевших, и по характеру: много болеющих взрослых (около 20 тыс. за 2018 год), есть случаи заболевания у привитых и у детей до года. Почему все именно так – предмет анализа и расследования эпидемиологов, пока же важнее понимать, что делать прямо сейчас.

Корь – это высококонтагиозная вирусная инфекция: при контакте с возбудителем заражается большинство не имеющих иммунитета. Она опасна возможностью тяжелого течения и осложнений, специфического лечения кори нет. Это означает, что заболевший может надеяться только на усилия своей иммунной системы и облегчение симптомов, нет лекарств, которые убивают сам вирус кори.

Обычно единственным ответом на инфекции, против которых нет достаточно эффективного лечения, является профилактическая вакцинация. И можно с уверенностью говорить, что такая вспышка, приобретающая черты эпидемии (когда в отдельных областях пришлось перепрофилировать под больных корью целые отделения), — закономерный результат недостаточного охвата профилактическими прививками.

У нас принято в таком положении дел винить чуть ли не исключительно антивакцинаторские настроения населения, массовое недоверие к государственной медицине и врачам. Второй причиной при этом считают практику подкупа врачей с целью получения фальшивых справок о вакцинации.

Конечно, такие вещи имеют место. Но...

Во-первых, недоверие к вакцинам возникло не на пустом месте, давайте, наконец, признаем это. Если у нас нет честной системы учета и расследования всех случаев поствакцинальных осложнений, если человек после такого осложнения остается один на один со своими проблемами, если скандалы вокруг условий хранения, сроков годности и качества вакцин – обыденное явление, если отсутствует своя система проверки качества и эффективности вакцин, то странно было бы ожидать иного.

Во-вторых, охват плановой вакцинацией провален не вчера и не два года назад. Он уже лет десять как не выдерживает никакой критики – то у нас вакцин годами нет в наличии, то в некоторых областях продажа справок о прививках, оказывается, поставлена чуть ли не на поток. Добавим к этому ликвидацию системы вакцинации детей в организованных коллективах (садиках и школах). Что закончилось затем ликвидацией системы контроля за наличием вакцинации по календарю и школами, и детскими поликлиниками. В довершение детские учреждения утратили возможность недопуска на занятия не привитых детей (восстановлено недавно совместным приказом Минздрава и Министерства образования). Можно сколько угодно рассуждать о соблюдении прав – сейчас речь идет исключительно о выводах и последствиях.

За это время многие не привитые дети успели вырасти, и теперь мы имеем некоторое количество молодых не иммунных к кори взрослых (не болевших и не получивших вакцинацию согласно календарю по причине отсутствия доступа к вакцинации, из идейных соображений их родителей или просто выпавших из поля зрения детских поликлиник, когда вакцина, наконец, появилась).

И их нельзя просто взять и привить вакциной, приобретенной за средства бюджета для детей, потому что им уже больше 18 лет – и теперь их вакцинацией должны были бы озаботиться взрослые поликлиники и за средства местных бюджетов. А для этого местные власти должны об этом для начала подумать, выделить средства, заказать вакцину (насколько это возможно при нынешней процедуре).

Другой вариант – менять нормативную базу, издавать новый приказ Минздрава, разрешающий прививать взрослых (и не всех подряд в рамках каких-то групп – военнослужащих, например, а не имеющих положенных по календарю двух прививок). Кроме этого, в сложившихся условиях не лишними были бы и разрешения прививать детей с 9 месяцев, и в случае недостаточного ответа на первую прививку делать вторую, не дожидаясь 6 лет. Но это же теперь Минздраву нужно для начала подумать, а потом еще и сделать, что должно.

Вопросы вакцинации практически полностью были отданы на откуп родителям и стали зависеть исключительно от их решения и осознанности

Государство в лице Минздрава самоустранилось и теперь вынуждено обычные, регламентированные собственными приказами действия проводить в режиме "спецоперации". Неудивительно, что это именно так – утратив инфраструктуру и рычаги влияния.

Да (и это в-третьих), у нас в рамках дерегуляции и борьбы с коррупцией ликвидированы СЭС вместе с противоэпидемической службой в их составе. Взамен ничего не создано. Есть какие-то рудименты в системе Госпотребнадзора и лабораторных центров Минздрава – без административных полномочий. То есть без каких бы то ни было рычагов влияний на местные власти и на школы, садики и поликлиники.

Это раньше любой случай инфекционного заболевания заканчивался подачей экстренного извещения в СЭС и обязательными эпидемиологическим расследованием и мероприятиями в очаге. Теперь тоже вроде бы все это должно проводиться, но отдано на откуп первичному звену, которое у нас, как известно, бодрыми шагами топает по славной дороге автономизации, читай – полной бесконтрольности.

В итоге врач первичного звена предпочитает в упор не видеть корь – тем более если она не вполне типична – не ставить диагноз и, главное, не проводить мероприятия в очаге. Кто же ему может запретить поступать именно так! Он же теперь и на вызовы приходить не должен – вон даже министерские энциклики уверяют, что ничего не станется с больным корью, если он ножками или общественным транспортом прибудет к врачу в поликлинику.

Действительно, с самим больным, возможно, ничего и не станется. Однако, судя по таким рекомендациям, концепция карантинных мероприятий чиновникам министерства либо не знакома, либо они также считают, что ими можно пренебречь. О том, что наши амбулатории и поликлиники в массе своей не оборудованы боксами для приема острых инфекционных больных, чиновники всех уровней тоже предпочитают не знать.

В результате нет честной статистики, нет расследования причин неэффективности вакцинации (если это так), нет определения круга контактных – кстати, в случае отсутствия у них двух вакцинаций им положена экстренная вакцинация, та самая, для проведения которой нет в наличии ни противокоревой моновакцины (не зарегистрирована в Украине и не заказана до их пор, несмотря на второй год беспрецедентного роста заболеваемости), ни даже трехвалентной, которую можно было бы законно применить взрослым (ну не дошли до сих пор руки у Министерства здравоохранения до таких мелочей). Нет последующего карантина для этих контактных – и нет понимания у врачей первичного звена, должны ли они рекомендовать таковой карантин.

Вообще никаких карантинов нет. Вот забитые стационары и констатация того, что у нас почти 60 тысяч человек переболели корью за прошлый год и что и этот год начался, мягко говоря, весело, – есть, а никаких карантинов нигде, в том числе в самых "горячих" областях, – нет.

Кстати, койки в коридорах и перепрофилирование отделений появились тоже не просто так, а в результате планомерного сокращения коечного фонда инфекционных отделений. Борьба с "койками" – это же наше все, да? Добавлю: инфекционистов и эпидемиологов у нас тоже осталось мало. А имеющиеся инфекционные стационары зачастую не оборудованы достаточным количеством боксов и далеко не всегда имеют все необходимые медикаменты. Это четвертый фактор, подливающий масла в огонь.

И пятый: в сложившейся ситуации, при невозможности взрослому получить вакцинацию от кори на законных основаниях, при наличии недоверия к вакцинации в условиях государственных поликлиник и их невозможности гарантировать пришедшему на вакцинацию отсутствие контакта с инфекционным больным – у нас отсутствует противокоревая вакцина на частном рынке.

В этой ситуации немногие оставшиеся специалисты время от времени подают голоса, оспаривая своевременность и безопасность "спецоперации" по преодолению массовой недопривитости во Львовской области или дискутируя о возможности массовой проверки напряженности иммунитета к кори.

Читайте также: Почему в Украине молчат о кори?

Но все чаще начинает звучать и другое: а чем, собственно, занимается министерство? Почему до сих пор им не развернута целая система (!) противоэпидемических мер, от законодательных до организационных?

Только лишь вакцинации в сложившихся обстоятельствах уже недостаточно. И это плановые, рутинные действия – выявлять непривитых и, при отсутствии противопоказаний, предлагать им вакцинацию. Для этого не нужны "спецоперации" – это то, что и так, по умолчанию, все это время должно было выполняться.

Кроме выполнения Минздравом своих прямых обязанностей – пересмотра и обновления нормативной базы, заказа необходимого количества вакцин с учетом потребностей (включая регистрацию и закупку противокоревой моновакцины), контроля за осуществлением всех положенных противоэпидемических мероприятий в очагах – реально остановить сейчас пожар эпидемии может только одно: карантин.

Где-то будет достаточно карантина в очаге (садике, школе и даже на предприятии, если нужно), где-то придется объявить карантин для целой области. Таким образом можно сократить количество заболевших и остановить передачу инфекции.

А предотвращение новых вспышек, включая повышение охвата вакцинацией и приверженности к вакцинопрофилактике – долгая работа и инвестиции в будущее.

Підписуйся на сторінки UAINFO у Facebook, Twitter і Telegram