Появление в парламенте Великобритании Независимой группы, в которую объединились 11 законодателей от двух доминирующих партий, чтобы сформировать новое центристское образование, поднимает важные вопросы для существующих в мире двухпартийных систем: остаются ли эти системы актуальными, устойчивыми и пригодными для современного мира? Вполне возможно, что двухпартийная форма устарела.

Независимая группа родилась вследствие разочарования центристских политиков в требованиях, установленных партиями. Если ты консерватор в Великобритании наших дней – ты должен поддерживать Брексит, даже если не веришь в это, – ради единства партии. Как член лейбористской партии – ты должен, если не принять, то согласиться с крайне левыми взглядами ее лидера Джереми Корбина, а также с тем, что некоторые члены считают антисемитским поворотом партии.

Читайте также: Какую выгоду получит Британия от выхода из ЕС и почему её за это критикуют?

Но что, если вы считаете, что Брексит – затея глупая, а коммунизм – это тупик? Будет ли у вас "политический дом" в сегодняшней Великобритании, кроме в значительной степени нерелевантной Либеральной партии? Можно привести аргументы в пользу нового начала, точно так же, как это было сделано во Франции в 2017 году, когда скрытая двухпартийная система не смогла ответить на вызовы крайне левых и крайне правых, и Эммануилу Макрону пришлось создать центристские силы. С нуля.

Между французской и британской ситуациями есть сходство, с ними схожа и ситуация в США накануне президентских выборов 2020 года. Некоторые в США уже утверждают, что состав в стиле коалиции двух основных партий, существовавший с последней трети 20-го века, меняется. Понятно, что центристу со здравым смыслом трудно найти политическое пристанище.

Это можно видеть по нападкам левых на основателя Starbucks Говарда Шульца, демократа, которому трудно присоединиться к нынешнему полю кандидатов в президенты, а также по презрению и иногда откровенной ненависти сторонников Дональда Трампа к бывшему сенатору Джеффу Флейку.

Для этих политиков заманчиво оставаться в рамках существующих партийных структур. Они наслаждаются комфортом функционирования хорошо отлаженных машин для сбора средств и проведения кампаний, мощной поддержкой давно известного бренда партии. В США особенно сильна идея, что любой сторонний кандидат является не более чем спойлером; многие стремятся отговорить Шульца баллотироваться, чтобы он случайно не помог Трампу переизбраться, отобрав голоса у демократов.

По крайней мере, для Независимой группы парламента Британии несогласие с преобладающими идеями их партий оказалось достаточно сильным, чтобы покинуть зону комфорта. Я верю, что это будет происходить и в других двухпартийных системах.

В конце 19-го века американский ученый-правовед Эббот Лоуренс Лоуэлл выдвинул утверждение о том, что в нижней палате национального парламента должно быть только две партии, "чтобы парламентская форма правления постоянно приносила хорошие результаты". Президент Гарвардского университета Лоуэлл также выступил за введение квоты для приема евреев и против равноправия чернокожих и белых студентов (очевидно, ему не нравилось разнообразие, политическое или иного рода).

Затем, в 1950-х годах французский социолог Морис Дювергер утверждал, что двухпартийные системы сдерживают оппозицию (и, как следствие, правительство): "Сами условия политической войны, которые подразумевают определенное чередование между партиями, и возможность сегодняшней оппозиции завтра принять единоличную ответственность в качестве администрации, защищают систему от любой излишней демагогии". Достаточно прочитать полдюжины твитов Трампа или прослушать одну речь Корбина, чтобы понять, как ошибался Дювергер.

Академики, наряду с Дювергером, долгое время предполагали, что избирательные процессы как в США так и в Великобритании, естественным образом ведут к двухпартийным политическим системам. Если голоса и места не распределяются пропорционально, у более крупных партий, как следует из логики, больше шансов завоевать большинство и отправить своих людей в парламент; политикам нет смысла вступать в мелкие партии, а избирателям поддерживать их.

Но в 2017 году эстонский политолог Рейн Таагепера и его американский коллега Мэтью Шугарт, используя данные о выборах в 49 странах, обнаружили, что количество политически значимых партий, которые получают места в парламенте, поддаются строгому прогнозирования согласно лишь двум факторам: количество мест в парламенте и число законодателей, избранных в каждом округе. Другие факторы, такие как, например, этническое разнообразие страны, гораздо менее значимы, хотя они могут также влиять на форму политической системы.

Например, модель Таагепера-Шугарта показывает, что в Испании с ее избирательной системой не должно быть только двух сильных партий, и с недавних пор их больше нет. Это очень предсказуемо для Канады и большинства стран Карибского бассейна тоже. Согласно этой модели, в парламенте Британии должно быть 2,94 основных партии, а в США  - 2,75. Почему этого еще не произошло?

Причины скорее всего психологические. В наши дни социальных платформ и большого объема данных, партия не нуждается в сильной позиции на местах, чтобы выиграть по-крупному, об этом свидетельствует кампания Трампа до того, как он выиграл в номинации от республиканцев, успех движения Макрона En Marche во Франции в 2017 году и движение Пяти звезд в Италии.

Читайте также: Ключевое отличие политики развитых стран и Украины

Сегодняшнее политическое движение может получить резонанс благодаря  Интернету; дверей, в которые можно постучаться, в Facebook больше, чем на физических улицах. Нет необходимости в том, чтобы политик, который не согласен с позицией флагманской партии, оставался в ее рядах. Многие избиратели также больше не чувствуют, что их выбор ограничен двумя стандартными вариантами: Франция, Испания и Германия предоставили достаточные доказательства этого в последние годы.

В прошлый раз в Великобритании произошел крупный партийный раскол в 1980-х годах – тогда интернета не было, и партийные машины имели огромное значение. В наши дни политическим деятелям США и Великобритании важнее проявить мужество, чтобы попытаться сломать шаблон и бороться за то, чтобы представлять избирателей, недовольных все более непривлекательным стандартным выбором.

В случае Великобритании, хватит ли смелости членам Независимой группы, покажет время. Что касается США, у Шульца может получиться или не получиться, но в любом случае кто-то другой, обладающий необходимыми ресурсами, сделает это: США – страна, настолько фундаментально разнообразная и конкурентоспособная, что она не останется в скованном состоянии, пока другие приспосабливаются к новой политической реальности.

Підписуйся на сторінки UAINFO у Facebook, Twitter і Telegram

Оригинал на Bloomberg

Перевод –  UAINFO