Автор фото – Валентин Кузан, Форум Издателей

Лучший вопрос журналиста ко мне был о моменте, когда я почувствовал себя свободным. Вот не наступил этот момент.

Российская тюрьма – это карикатура российского общества. Со времен ГУЛАГа подходы мало изменились. Сейчас меньше бьют, меньше убивают, сейчас лучше кормят, не всех заставляют рубить лес. Но подход к тебе как к скотине остается. Когда ты спускаешься на низы, ты никто, пишет Олег Сенцов в блоге для НВ.

Обычный российский заключенный – это парень 25 лет, сидящий за наркотики. Где‑то курил с друзьями, его там хлопнули, дали семь-восемь лет как будто за продажу. Есть и мужики, которые просто по пьянке соседа ножом пырнули. Настоящие преступники сидят в других тюрьмах, а это обычный народ.

Кто‑то из них там любит Путина агрессивно, но это небольшой процент на самом деле. Кто‑то также активно его ненавидит, даже в тюрьме открыто об этом говорят. Большинство пассивно, им все равно. Но из‑за того, что они пять лет смотрят телевизор и пять лет их заставляют видеть украинцев-врагов, это давление проявляется. Дескать, бандеровец-террорист вон сидит. Особенно их злило, что я по национальности русский и против России пошел. Предатель.

Читайте также: Олег Сенцов отримав нагороду Польської кіноакадемії за "Мужність і незламність"

А вообще, сильных уважают в любом случае, даже враги. Поэтому Украина должна быть сильной. Тогда нас будут уважать.

Самые тяжелые недели в тюрьме – первые. Первые секунды после пробуждения в камере. У себя во сне ты еще вольный человек, а просыпаешься и первую секунду осознаешь, что ты в тюрьме. И в эту первую секунду тяжело понять: все, что произошло – тяжело, долго и серьезно. Через две недели тюрьма постепенно проникает в сны, и ты сидишь даже во сне. И постоянно то камера, то милиция, то зэки, то бараки. Даже если во сне происходит сюжет, совсем отличный от тюремного, тюрьма все равно там есть. Сидится с этим легче.

Я очень боялся, что выйду и тюрьма мне будет сниться. Первую неделю очень плохо спал. Мозг перевозбужден, не мог отключиться. Потом стал пить успокоительное, стал спать по три-четыре часа, сейчас уже нормально сплю. Тюрьма с тех пор не снилась ни разу.

В тюрьме можно читать, учить языки. Я учил английский. Писать разрешено, но не разрешено о тюрьме. Я писал, и рукописи не изъяли только потому, что у меня плохой почерк, никто ничего не понимал. Особенно было страшно, когда брали дневники голодовки. Оперативник их читает, а я думаю: все, конец. Изымут, и я больше никогда не увижу весь свой архив, то есть все пять лет работы пойдут прахом, потому что я же ничего не высылал на волю. Потом уже, после голодовки, выслал свой сборник рассказов "Маркетер", выслал роман, сценарий.

Читайте также: Сенцов про допомогу Європи: Мені не подобається, що Україна часто виступає в ролі жебрака

Дневники помогали сохранять рассудок в последние месяцы голодовки. Я понимал, что, скорее всего, выживу, но когда ты каждый день не знаешь, что будет завтра, то становишься максимально откровенным. Я писал о том, что со мной происходит сейчас, о том, что со мной происходило до этого в тюрьме, ну и вообще свои мысли. Сейчас, когда будем издавать их, я решил ничего не редактировать. Так, будто они посмертные, как писались.

Лучший вопрос журналиста ко мне был о моменте, когда я почувствовал себя свободным. Вот не наступил этот момент. Я всегда себя чувствовал свободным, мне всегда хорошо, у меня всегда внутренняя гармония. Да, в момент освобождения это было эмоционально, но не было такого – вау, сейчас буду жить другой жизнью. Я интроверт, я живу внутри, внутри меня ничего не изменилось. Да, больше событий, больше людей, больше позитива. Я‑то уже привык общаться с зэками, там определенный контингент.

Конечно, сейчас люди узнают на улицах, много внимания, но я не боюсь превратиться в памятник самому себе. Ведь и смешного много. Недавно два поляка со мной летели, тоже с ПАСЕ, очень внимательно смотрели, потом подходят: "Пан, мы вас знаем, видели по телевизору. Вы же из Украины?". "Да", – говорю. "Так вы Кличко!" – радостно узнали они. А вы говорите, памятник.

Підписуйся на сторінки UAINFO у Facebook, Twitter і YouTube