Сейчас ломается очень много копий по поводу страшной опасности передачи коронавируса через предметы, одежду и дверные ручки. Из-за этого начался натуральный массовый психоз, пишет Семен Есилевский в блоге для НВ.

Кто-то стирает и дезинфицирует всю одежду, вплоть до трусов, после каждого выхода из квартиры, кто-то моет двери и окна хлоркой. Городские власти с важным видом поливают асфальт на улицах и моют колеса автобусов. Насколько все это адекватно?

Давайте начнем с банального: вирус – не муха! У него нет крыльев или ножек. Он не летает активно и не может взобраться вверх по вашим штанам, если кто-то чихнул вам на ботинок. Это крошечная наноразмерная пылинка, которую носят потоки воздуха. Если уж эта пылинка куда-то налипла (на одежду, сумку, дверную ручку, кожу или волосы), то оторвать ее оттуда весьма непросто (доказано тоннами пыли, которые накапливаются в коврах и половичках). Сам по себе вирус от вашей куртки или ботинка не отлипнет и в рот к вам намеренно не залетит – он так не умеет, это, повторюсь, не муха.

Даже если вы взялись за обкашлянную кем-то дверную ручку, то нужно, чтобы сила сцепления (адгезия) вируса с металлом оказалась меньше, чем с кожей вашего пальца, иначе он просто не отлипнет от металла – ему и там хорошо.

Читайте также: Чи був коронавірус несподіванкою для вчених

Более того, вирус совершенно не переносит высыхания и хорошо себя чувствует только в воде. Коронавирус – это РНК в пузырьке из липидной мембраны. Мембрану вирус украл из клетки-хозяина, и она такая же по составу, как в эпителиальных клетках легких.

Липидная мембрана – не самая прочная штука. Это по-простому "мыльная пленка наизнанку" толщиной всего 5 нанометров. Состоит она из двух слоев липидов – молекул-головастиков, головы которых растворимы в воде, а хвосты – нет. Головы торчат из мембраны наружу, а хвосты внутрь мембраны друг к другу. Пока обе стороны мембраны омываются водой – такая система стабильна, если же воду убрать – она моментально разваливается. Так что вирусу хорошо только внутри капелек слюны пока они еще не высохли.

Кроме того, липиды легко окисляются, а сама мембрана довольно легко разрушается, когда прилипает к чему-то несмачиваемому (гидрофобному). В живой клетке происходит постоянный рециклинг мембраны: она постоянно синтезируется заново, а попорченные участки утилизируются. Вирус – не живой, у него никакого рециклинга нет. Как только мембрана прохудилась – вирусу хана.

Целая мембрана необходима вирусу, чтобы прикрепиться к клетке хозяина. Его белковые "якоря", которые узнают тот самый злополучный клеточный рецептор АСЕ-2, из вирусной мембраны, собственно, торчат. Нет мембраны – неоткуда торчать.

А если нет специфического связывания ключ-замок с рецептором, то вирусная частица превращается в простую инертную пылинку размером около 100 нм. Клетка, конечно, может "проглотить" такую пылинку в процессе, называемом фагоцитозом или эндоцитозом – окружить ее мембранным пузырьком и втянуть внутрь, но что толку?

Дело в том, что в клетке есть несколько так называемых мембранных компартментов – замкнутых полостей, окруженных мембраной. Все они эквивалентны или цитоплазме (внутренней среде клетки), или внешней среде, и, чтобы попасть из внешнего пространства во внутреннее надо просочиться сквозь мембрану, иначе никак.

Простая аналогия: у человека желудок – продолжение внешней среды, чтобы в него попасть не надо нигде буравить стенку тела. А брюшная полость – это внутренняя среда, в нее никак не попасть, не нарушив целостность тканей. Если мы проглотим пулю, то это никоим образом не эквивалентно огнестрельному ранению в живот.

Так и в клетке. Все, что клетка "проглотила", остается де-факто извне – в мембранных пузырьках, называемых эндосомами и лизосомами (этаких аналогах желудка). РНК вируса, даже будучи проглоченной, в цитоплазму клетки сама по себе никак не попадет – она сквозь мембрану не пролазит от слова никак, это все равно что пытаться пропихнуть футбольный мяч сквозь сетку от комаров.

Функциональный вирус для преодоления этого мембранного барьера использует процесс слияния мембран, в результате которого вирусная мембрана и мембрана клетки объединяются в единое целое и РНК оказывается в цитоплазме, поскольку разделяющая их стенка исчезает. Но если вирусная мембрана покоцана и нефункциональна, то сливаться нечему и РНК вируса никак во внутреннее пространство клетки не попадет.

Кроме всего этого, лизосомы прекрасно переваривают любую РНК до отдельных нуклеотидов (повторюсь, это аналог желудка), так что шансов у случайно проглоченного клеткой вируса с поврежденной оболочкой нет никаких.

Отсюда вывод: вирусная частица опасна до тех пор, пока цела и функциональна именно ее мембрана. Наследственный материал вируса (его РНК) без мембраны – это просто органическая пыль.

Когда вы моете руки или поверхности мылом, вы не просто смываете сами вирусные частицы, но и разрушаете поверхностно-активными веществами их мембраны.

Теперь по поводу обнаружения вирусов на разных поверхностях в течение многих часов и даже дней. Во-первых, метод ПЦР может обнаруживать РНК в количестве единичных молекул, но он ничего не говорит о том, целые это вирусные частицы или какие-то бренные останки.

Во-вторых, чтобы доказать, что эта РНК содержится именно в целых и еще опасных для человека вирусах, надо проводить сложные тесты на вирулентность с помощью клеточной культуры эпителия легких, а не просто делать ПЦР. Без этого обнаружение РНК ничего не говорит об опасности касания этих поверхностей спустя часы и дни после попадания на них вируса. Напомню, что нуклеиновые кислоты (правда, ДНК, а не РНК, но для иллюстрации не суть) находят даже в костях неандертальцев возрастом около 40 000 лет, но это не значит, что в ископаемой кости есть живые клетки.

Насколько я знаю, сейчас есть всего две такие работы по вирулентности. В них показано, что вирус сохраняется в заразном состоянии на поверхностях довольно долго, но важно понимать разницу между лабораторией и реальным миром. В лаборатории кусочек пластика лежит в чашке Петри в темном помещении без сквозняков и со стабильной температурой, а потом его аккуратно смывают с поверхности и прямо в другую чашку с клетками легочного эпителия. В реальности вирус находится на открытом воздухе под воздействием света, потоков воздуха и перепадов температуры, а, чтобы попасть в организм, ему надо удачно прилипнуть к пальцу, не успеть высохнуть на нем насмерть, а потом еще и дождаться светлого момента облизывания этого пальца или ковыряния им в носу. Как говорят в Одессе – это две большие разницы.

Ни одной научной работы, в которой проверялась бы жизнеспособность вирусов с реальных поверхностей окружающих нас бытовых предметов, на сегодня нет.

Читайте также: Чому вчені досі не можуть відповісти на питання, коли закінчиться пандемія?

Как ни крути, но основной путь передачи вируса – это свежие капельки слюны больного, которые вылетают из него при дыхании, разговоре и кашле. Когда эти капли попадают на какие-то предметы и успевают высохнуть на них, то, конечно, есть шанс заразиться, потрогав такой предмет, но вероятность этого ничтожна. Чем больше времени вирусные частицы "загорают" на поверхности, тем эта вероятность ниже.

Все это плавно подводит нас к выводу:

1. Мыть руки и лицо с мылом необходимо – это не только прямой способ смыть вирусные частицы, не донеся их до рта или носа, но и способ разрушить их мембраны.

2. Естественно, не нужно облизывать верхнюю одежду и дверные ручки, но если вы это делаете, то лечиться вам надо явно не от вируса.

3. Панически дезинфицировать все и вся вокруг себя – неразумно. Достаточно мыть и протирать те поверхности, за которые вы часто беретесь и на которые мог чихнуть или дыхнуть чужой человек, причем недавно, а не на прошлой неделе. Но и тут более эффективно чаще мыть руки и не трогать ими лицо, чем пытаться вычислить, где и кто на что-то чихнул. Дезинфицировать обувь или мыть улицы хлоркой – это вообще вопиющий маразм.

Підписуйся на сторінки UAINFO у Facebook, Twitter і YouTube