Их полевой госпиталь тогда был переполнен ранеными. Поэтому он вынужденно остался в Бахчисарае. Две недели мирной жизни казались невероятными. Мои родители, военные врачи, знакомились с местными жителями, с их необычной культурой. Пожилой крымский татарин, после тяжёлого ранения вернувшийся с фронта с орденом на гимнастёрке, по вечерам рассказывал им какие-то эпизоды из истории своего народа.

Крымские татары, высланные с семьями под конвоем из Крыма, после того, как их выгрузили на станции в Усть-Лабинске Краснодарского края в 1967 г.

Утром 18 мая 1944 года все проснулись засветло из-за необычного шума. Обученные войной, немедленно выбежали во дворы и на улицы. Ревел домашний скот, недоенный, некормленный. Дома крымских татар были пустыми. Ночью всех крымских татар вывезли.

Операция НКВД прошла так тихо, что в соседних домах, где жили славяне, люди продолжали спокойно спать. Утром выяснилось: исчезли все, женщины и дети, старики и юноши, беспартийные и местное партийное начальство. Даже заслуженные фронтовики, комиссованные из армии в связи с последствиями тяжёлых ранений. На весь Бахчисарай осталась не «изъятой» лишь одна девочка-подросток, по разрешению родителей ночевавшая в доме подруги-украинки.

Мой отец часто вспоминал то утро и тот свой ужас. Разумеется, вспоминал дома, только дома. И в пятидесятые, и в шестидесятые, и в семидесятые говорить вслух о трагедии крымских татар было опасно. Такие разговоры были «антисоветской клеветой». Как и разговоры об украинском голодоморе.

Другие «народы-предатели» (официальное определение в советских документах) после смерти тирана Сталина получили право вернуться к себе, на свою землю. Все, кроме крымских татар и турок-месхетинцев. Даже воинственным чеченцам вернули право свободного переселения на родину.

Четыре десятилетия крымские татары боролись за право вернуться домой. Писали в советские и партийные инстанции, доказывали, просили…

Некоторые, приехав в Крым «на отдых» во время служебного отпуска, умудрялись тихо покупать у местных жителей дома (свои же дома!), но бдительные милицейские чиновники в «паспортных столах» эти сделки не утверждали… Молодые крымские татары, выросшие в изгнании в Средней Азии, решились протестовать публично, участвуя в Самиздате, устраивая демонстрации в Москве. У них появилась общественная поддержка, искренние друзья в России и Украине.

Одним из таких друзей был русский писатель, многолетний сталинский лагерник Алексей Евграфович Костерин. После смерти Костерина эстафету помощи крымским татарам принял разжалованный в рядовые советский генерал Пётр Григорьевич Григоренко. Не раз обращался к мировой общественности по этому поводу и выдающийся физик Андрей Дмитриевич Сахаров.

В 70-ые я стал узником советской политической зоны. Кстати, в моём приговоре были и такие слова: «клевета на отсутствие права у крымских татар вернуться в Крым…». Там, в зоне, я встретил пожилых зэков, осужденных за сотрудничество с оккупационной немецкой властью, за участие в её карательных акциях. Были среди этих стариков и белорусы, и русские, и украинцы, эсесовцы-балтийцы, каратель калмык и, даже армянский курд из «Кавказского легиона»… Но вот ни одного представителя «народа-предателя» - крымского татарина - там не было. Странно, не правда ли? Особое, щадящее отношение к крымским татарам советского КГБ?

Распался СССР. Издох от собственных неизлечимых болезней, в первую очередь, экономических. Крымские татары вернулись на родину. В Украину, уже в независимую Украину. Странные они, всё-таки, люди. Не сказавшие ни разу конкретным жителям Крыма, переселенцам из Центральной России и военным (в т. ч. кэгэбешным) пенсионерам: «Это мой дом! Здесь жили мои дед и баба, мои родители. Верни мне мой дом! Верни мне мою землю!» Ни разу, действительно странные люди. А за спиной всё то же: «Народ-предатель! Все они служили Гитлеру!» И никто из этих спиноголовых не хочет помнить о сотнях тысяч своих коллаборационистов, об армии Власова, например.

Несчастный народ. Крым опять в России. Тяжёлое, горькое будущее. Поскольку и Путин – советский, имперский. Им некуда ехать, у них нет другой страны. Крым – их единственная родина.

Четырнадцать или пятнадцать лет тому назад я присутствовал при коротком диалоге Мустафы Джемилева с заместителем председателя СБУ. Был приём в английском посольстве, сотня гостей мирно общалась друг с другом и английскими дипломатами. И вот такой диалог:

- Господин генерал, хочу просить вас о возможности для наших молодых ребят, хотя бы нескольких, получить образование в Академии СБУ. Мы ведь уже все полностью реабилитированы, не ограничены в своих правах. В конце концов, мы все граждане Украины. Полноправные граждане.

- Нет, это невозможно. Сегодня это невозможно. Мы не можем формировать свою Службу по квотному этническому принципу.

В последние недели постоянно вспоминаю этот диалог. Все мы знаем, что часть офицеров СБУ, перешедших в Крыму на сторону оккупанта – этнические украинцы.