Я родился в Артёмовске, это такой город на севере Донецкой области. Поехал туда на Пасху к маме, не смотря на все ужасы, которые СМИ пишут про блокпосты и вообще. Блокпост встретили аж один на въезде в Константиновку. Там тусовались два мужика, которые для проформы заглянули в багажник (один из них хотел и без этой процедуры отпустить, поскольку мы вообще с ребёнком ехали).

Поздоровались и пожелали счастливого пути. Довольно искренне, в отличии от официальных инспекторов ГАИ. На обратном пути всё было точно так же, только людей на «баррикаде» стало больше и дорогу сильнее перегородили. Короче, не напрягают вовсе.

В самой Константиновки, помимо заправки OKKO, где делают вкусные хот-доги, меня больше всего умиляют бигборды на въезде с надписью «Константиновка ждёт Ваших инвестиций». Борды висят очень давно, а финансовые потоки, судя по обстановке, лучше не стали. Поэтому для пущей убедительности в этом году к основному тексту добавили надписи «Гарантия возврата, отсутствие рисков». Прям как в депозите хорошего банка.

Артёмовск выглядит спокойно. Но ни въезде, ни в центре, ни в спальных районах я не увидел ничего необычного. Съездили с мамой на могилу к бабушке с дедушкой и поехали обратно в Донецк.

По пути заехали к маминому двоюродному брату – дяде Вите. Он – активист пророссийского движения в Артёмовске. Уже два месяца после работы выходит в дежурство в ожидании «автобусов с бандеровцами и Правым секором». Вместе с другими активистами блокировал военные склады в Артёмовске, чтобы их не вывезли. Я его поприветствовал словами, «дядь Вить, ну вот Вы и дождались – бендеровцы приехали».

Он удивился, что я за единую Украину, но отреагировал спокойно. Поболтали за политику чуток, получил срез народной мысли. Дяде Вите 61 год, он пенсионер, подрабатывет сторожем и евроремонтами. Когда был моложе – занимался строительством в России. Старший его сын (мой троюродный брат) живёт с семьёй в Подмосковье – работает начальником бригады монтажников высоковольтных линий. Дом своими руками построил, хозяйство держит.

Дяд Витя пьёт много и с чувством. Размышляет, конечно по простонародному, злится на Майдан, верит Российскому ТВ. Мы с ним ни духовно, ни интеллектуально, ни классово не совпадаем ни разу. Но когда у моей мамы случается гипертонический криз, я звоню именно ему, чтобы он к ней съездил. Вот такая петрушка. А мы тут «гражданская война», «сепаратисты», «террористы»…