Журналист луцкой газеты «Волынь Post» Сергей Шаповал  провел в плену у сепаратистов больше трех недель. Его задержали в  Донецке 26 апреля после того, как он попытался записаться добровольцем в  народное ополчение Донбасса. Шаповал собирался внедриться в среду сепаратистов, чтобы написать репортаж о людях, которые поддерживают акции протеста.

По словам Сергея, в рядах сепаратистов царит настоящая шпиономания: опасаясь проникновения в свои ряды «Правого сектора», всех добровольцев допрашивают. После того, как у Сергея нашли журналистское удостоверение, его били электрошокером, а чтобы электрический разряд бил сильнее, на плечо клали мокрую тряпку.

Все время допроса в соседней комнате находились журналисты агентства  Anna News. После истязаний они, как ни в чем ни бывало, записали видео с избитым журналистом. Сергея заставили говорить о том, что у него все в порядке, и что он находится в Славянске.

Позже видео удалили с Youtube. Всего было записано четыре видеоролика, в которых  Шаповал говорит текст, написанный сепаратистами и российскими журналистами. Они также рассылали статьи от имени Сергея, в которых сепаратистское движение пытались выставить в положительном свете.

О том, кто такие сепаратисты и что они из себя представляют,  Сергей Шаповал рассказал в интервью Hubs.

Поддерживают ли идеи Донецкой народной республики в Донецке?

Простые люди в Донецке  не поддерживают Донецкую народную республику. Помните, на Майдане всегда были сотни волонтеров, которые готовили еду, приносили какие-то продукты.

В Донецке бойцы сами режут себе бутерброды, а со сцены в течение дня объявляют  несколько раз, что нужны женщины для готовки еды. Я это все видел и слышал, потому что сидел в комнате, окна которой выходят на центральный вход в Донецкую облгосадминистрацию.

У них даже матрасов не было в достаточном количестве. Некоторые бойцы спали на полу, они не смогли организовать свой быт.

Вечером по Донецку ходят патрули, вроде бы охраняют правопорядок, попутно забирают у людей мобильные телефоны. По утрам приходят и хвастаются, кто какой телефон себе “отжал”.

Стоянка перед обладминистрацией забита краденными автомобилями. Откуда я это знаю? Они сами говорят – отжатые машины.

Сепаратисты действительно боятся “Правого сектора”?  Или понимают, что слухи об этой организации несколько преувеличены?

Это у них – универсальная страшилка. Кого бы не поймали – объявляют Правым сектором. Чтобы ни произошло – это все Правый сектор. Их накручивает российское ТВ, которое  называет Правым сектором даже Нацгвардию.

Кто люди, которые  митингуют возле администрации?

Когда я появился в конце апреля, там было много романтиков, идеалистов, авантюристов. Публика – от 25 до 33 лет.

После пожара второго мая в одесском Доме Профсоюзов пошел вал добровольцев. Коридоры были забиты людьми. Приходили какие-то шахтерские дружины.

Прошел референдум – все расползлись. Сейчас там осталась одна молодежь. Даже в субботу и воскресенье, когда, казалось бы, должно быть много людей, там их десяток, два десятка. До сотни максимум, когда проходит митинг.

Если посмотреть на самоорганизацию евромайдановцев, то мы видим, что они способны создавать какие-то структуры, организовывать  быт,  взаимодействовать. Сепаратисты способны только на импульс, который быстро гаснет.

И очень яркий факт. Сепаратисты, которые говорят, что дойдут до польской границы,  отходят на 100 метров от облгосадминистрации и снимают георгиевскую ленточку. Я видел это лично. И когда переспросил у одной девушки, почему так, она ответила: “А ты не понимаешь, сколько тут фашистов?”

А почему  тогда до сих пор не освобождена облгосадминистрация?

Потому что они – с автоматами. Там очень много оружия. Я видел автоматы Калашникова, я видел противотанковые гранатометы и предметы, похожие на противотанковые мины.

В прессе писали, что в Донецкой ОГА чуть ли не в каждом кабинете – пленник. Это так?

Да, я слышал крики, слышал, как по коридорам  кого-то тащили.  Там можно стоять  под зданием и наблюдать, как ведут людей с заломленными руками,  обмотанными тряпкой головами.  И так – каждый день. В лучшем случае этих людей заставляют мыть туалеты, в худшем – их пытают.

Меня пытали в редакции газеты «Жизнь». У них там есть редакция какая-то и там меня пытали. Потом, после допроса, пришли российские журналисты, нацепили на стену флаг и сказали мне говорить на камеру, что я  – в Славянске. И произносить текст, который они мне написали.

Как люди в захваченной облгосадминистрации относятся к Ахметову?

Плохо. Говорили, что он увольняет с шахт за участие в митингах. И Партию регионов тоже ненавидят вместе с Царевым.

Как выглядит  место протеста, палаточный городок?

Палаточный городок – это громко сказано. Стоят две или три палатки.

Есть сцена, но она постоянно пустая. Не так, как на Майдане,  где каждый хотел выйти на сцену  и что-то сказать.  Там либо играет «Вставай, страна огромная», либо выходит какая-нибудь старушка, которая читает свои стихи, либо старичок, который рассказывает, как он хочет Ляшко горло перегрызть. Либо   крутят репортажи и новости канала«Россия 24».

Особенно у них была популярна песня с такими словами: «Война с народом – это зло. Майдан заткнет свое хайло». А еще у них есть своя «Небесная гвардия» и лозунги «Слава России – Донбассу слава!»

Сама по себе Донецкая облгосадминистрация разгромлена. Оттуда вытащили все, что только можно.

Как ты смог освободиться из плена?

Сам бы я не смог выбраться. Меня бы  поймали и забили бы, поэтому я сидел, просто ждал.  А вчера около трех часов дня пришел человек и сказал: “Ты должен поесть и помыться. Тебя сейчас будут обменивать”.  Через три часа за мной пришел человек в штатском. Он провел меня к машине.  Мы поехали куда-то, как оказалось, в Донецкий аэропорт. 

Какой твой прогноз развития событий?

Сепаратистов можно спокойно дожать. Если не давать им возможности для такого всплеска, как в Одессе.  Они деморализованы, не знают, что делать. И не видят никакого результата. Донецкой народной республики, за которую они живут впроголодь и умирают, кроме как в Донецкой ОГА, нет.