Я вот иногда вспоминаю, что вообще-то артикулированных фундаментальных претензий к нам не так уж много; исходно же, до начала войны и "зверств бандеровцев", их было вообще всего ничего. Обиженный русский язык да "гейропа" как символ всяческой извращенности. И думаю я, что мы, возможно, недооцениваем значение сексуальной и стилевой закрепощенности того, что обозначается "русским миром". Как там у Лема называлась прививка от агрессии -- бетризация? А может быть, человечество таки изобрело эту самую бетризацию в виде сексуального и стилевого плюрализма? Не, я знаю про украинскую гомофобию и проч., однако факт -- именно мы маркированы "гейропой", а не наоборот. Т.е. именно "русский мир" осознает себя чуть ли не в первую очередь (ну, сразу после великой миссии говорения-на-русском) противостоящим этой цивилизационной бетризации, призванной, видимо, примирить человека с тяготами культуры. И тот, кого рвет изнутри, мог бы удариться в какой-нибудь садо-мазохизм, успокоиться и быть если не счастливым, то по крайней мере спокойным; но этого выхода нет, и он начинает практиковать не садо-, но уже адо-мазохизм.

Это рассуждение вызвано замечанием Констанина Скоркина о "ЛНР" как панической реакции на обозначившийся европейский "культурный прорыв": "Когда вас, свидомых, будут резать, а резать вас будут обязательно, потому что рядом с вами невозможно жить". Под свидомыми, поясняет Скоркин, человек подразумевал не националистов (которых в Луганске мало), но "извращенцев" вообще - свидомый это тот, рядом с которым "невозможно жить".

Кстати, сам термин "свидомый" образован от "содома" -- символа извращенности. Ужас свободы, в первую очередь -- свободы сексуальной, но и проявленно-сексуальной, то есть стилевой, -- толкает прочь от "гейропы", обратно в хтоническую "русь", в хлюпающее болото моноидентичности, под прелое крыло патернализма, в ад.