Даже после тысячи погибших в армии террористов не уменьшается количество сражающихся против остальной части Украины. Они готовы умирать не только за деньги, но и из-за ненависти и тщеславия.

Почему Игорь Гиркин (Стрелок) все еще воюет? Говорят, что какая-то часть российских боевиков ушла в Россию, а почему остальные остались? Что держит украинцев, которые воюют в так называемом "ополчении"?

До сих пор - они ведь видели как штабелями их знакомые, а может и приятели превращались в груз 200. Какую найти мотивацию, чтобы оправдать тех, кто готов убивать людей, даже за деньги, но с большой вероятностью, что самого убьют? 

Понятно, что те, кто сейчас остался это часть люмпенов, часть банально безработных, доведенных до отчаяния. Часть – шахтеры, предприятия которых временно не работают. Или бывало такое, что шахтер брал оплачиваемый отпуск и шел воевать за украинские деньги против Украины.

Но это было в первые месяцы войны. Сейчас количество жертв с обеих сторон растет каждый день. Стратегически военные переломили ход столкновений, но еще не окончательно. Поэтому с украинской армией и патриотами по части стимулов все более менее понятно. 

А другой стороны  – что до сих пор держит их на войне, жестокой, настоящей, с сотнями трупов, жителей востока страны. 

Только нечто эмоциональное, которое не поддается логике, не расписывается математическими законами. 

И первое это ненависть, настоящая, животная. На все свои унижения, нищету, социальное болото на востоке Украине эти люди возложили вину на центральную власть, а не на местных князьков, которые откровенно их грабили. 

Боль бывает не только физической, но иногда гораздо сильнее – моральная. Это та боль, от которой не видно рубцов и рану нельзя замазать «зеленкой». И как всякая боль – она нуждается в обезболивающем. Пусть даже и ложном, которые подпитывали регионалы и русское ТВ, обвиняя Киев и правосеков в своих бедах. Что теперь делать с этой ненавистью я не знаю. 

И второе это своя значимость с оружием. Это тщеславие оборванца, помноженное на уровень его унижения. Пока у него оружие – он поднимается над своим социальным мусорником, видит его с высоты танка или БТР. 

Этот кусочек власти над людьми, которая как наркотик пропитала душу и отказаться от нее также тяжело, как отказаться от еды. Второй случай также тяжел, как и первый.

Именно поэтому эти люди будут воевать и воевать. Причем даже после окончания активных боевых действий, некоторая часть при содействии Кремля, может уйти в партизаны, а значит, спокойной жизни нам не видеть еще долго.