В 1848 году знаменитый русский поэт Федор Тютчев написал статью под названием «Россия и революция». В ней он подчеркнул, что Россия осталась единственной европейской державой, которой было по силам остановить революционную волну (в первую очередь, это относилось к движению во Франции). Тем не менее, Тютчев ошибался: с тех пор наследие французской революции, то есть демократическая Европа, лишь продолжала шириться. Германия в 1945 году, Испания, Португалия и Греция в конце 1970-х годов, Центральная и Восточная Европа в 1989 году — все они постепенно вступили в содружество наций, которое выстраивалось на представлении о человеческом достоинстве. Украина, Молдова и Грузия сегодня встают на тот же путь. Сейчас эти страны представляют собой фронт борьбы с авторитаризмом неоимперской России, этой анахроничной реплики России 1848 года или СССР 1968 года.

Сегодня у антиавторитарной Европы есть два лица. Первое — это Западная Европа, которая неукоснительно следует правилам, установленным ею самой, но уже почти потеряла веру в идеалы своих отцов-основателей. Второе — это Восточная Европа, которая по-прежнему сохраняет веру, до сих пор искренне предана идее Европы, но должна еще научиться следовать правилам.

Украина верит в Европу. Европа — мечта украинцев. В их представлении она является настоящим синонимом уважения человеческого достоинства. Опыт Майдана показал, что украинцы готовы сражаться за свои ценности и даже отдать за них жизнь. Украине пришлось заплатить высокую цену за веру в Европу. 21 ноября 2013 года несколько сот украинцев вышли на улицы, протестуя против решения бывшего президента Виктора Януковича, который лишил их европейской мечты. Десять дней спустя их был уже миллион. В феврале около ста активистов были убиты силами правопорядка в течение трех самых кровопролитных дней протестного движения.

Сегодня, после аннексии Крыма и начала конфликта на востоке страны, который Кремль устроил, чтобы «наказать» демократический Майдан, ни о какой «странной войне» речи уже не идет. С середины августа военное присутствие России с тяжелыми вооружениями и артиллерией на украинской территории стало очевидно всем, несмотря на ложь Кремля.

Нападение Владимира Путина представляет собой угрозу самому существованию Украины, однако она уже одержала победу в важнейшей борьбе, борьбе за свое самосознание. Если взглянуть на результаты выборов на Украине в 1990-х и 2000-х годах, становится очевидным раздел страны на проевропейски ориентированные запад и центр, а также юг и восток, которые больше склоняются в сторону России из ностальгии по советскому прошлому.

Как бы то ни было, после Майдана и российской агрессии некогда ориентировавшиеся на Москву русскоязычные города и регионы, такие, как Харьков, Днепропетровск, Одесса и Николаев, встали на проукраинские и проевропейские позиции, не отказавшись при этом от русского языка.

Пусть жители юго-востока и говорят по-русски, они раскрашивают свои города в желто-синие цвета национального флага. Пророссийские сепаратисты сейчас контролируют 2-3% украинской территории. На Донецкую и Луганскую области в общей сложности приходится всего 8% площади страны. Украина может потерять часть земли, но она побеждает в борьбе за независимость: еще ни разу в истории современной Украины народ не был настолько сплоченным и солидарным.

Произошедшие события изменили и Россию. Зимой 2013 года две трети россиян считали Майдан внутренним украинским делом. Сегодня таких людей осталось крошечное меньшинство. Украинцы смогли в полной мере ощутить ненависть и презрение России, где их абсурдно обвиняли в фашизме и угнетении русскоязычного населения.

Пропаганда сделала из Европы врага России. В публикациях близких к Кремлю идеологов Европа представляется упадочным континентом, культурой на закате дней. По мнению россиян, в Европе всем заправляет толерантность. В России эту роль играет сила. Если верить новой российской идеологии, возрождение возможно лишь в евразийской среде.

Что касается современной Украины, чем больше ее европейское самосознание находится под угрозой восточной агрессии, тем активнее идет ее мобилизация. Когда Путин аннексировал Крым с его 2 миллионами человек и дестабилизировал восточные регионы с пятимиллионным населением, он получил новые территории, но потерял саму Украину. Он окончательно настроил против себя более 40 миллионов украинцев с запада, центра, юга и востока страны. Печальный результат для современной России, которая не мыслит себя без «братского» украинского народа: он играет огромную роль в российской политической мифологии, потому что является историческим центром православного христианства.

Европе пора прекратить сидеть сложа руки и оказать Украине всю необходимую поддержку. Ведь тем самым она поможет даже не сколько этой стране, сколько самой себе. Дело в том, что настоящий враг сторонников Новороссии и российского руководства — не Украина, а весь Запад и, в первую очередь, США и Европа. России нужны вовсе не Крым и не развалины Донецка и Луганска: она хочет восстановить статус мировой державы.

Упорное стремление России ослабить Украину связано с тем, что она хочет расшатать Европу, посеять раздор на континенте, используя более чем сомнительных союзников, от ультралевых, до ультраправых. Параллельно с этим она ловко играет на чувстве вины немцев, которые 70 лет спустя после окончания Второй мировой войны по-прежнему пытаются задобрить Россию, стереть из памяти преступления Гитлера против Советского Союза. Однако Германия забывает, что по числу жертв именно Украина и Белоруссия заплатили самую высокую цену за победу над нацизмом.

Украина нуждается в Западной Европе, потому что ей необходимо пойти по пути модернизации и научиться жить в правовом государстве, в этом окружении, где правовой культуры, увы, так часто не хватает.

Соглашение об ассоциации Украины с Европейским Союзом, которое было подписано 27 июня и одновременно ратифицировано украинским и европейским парламентами 16 сентября, представляет собой важнейший инструмент трансформации украинского общества и экономики.

Благодаря ему Украина сможет приобщиться к европейскому праву, правосудию, прозрачности и борьбе с коррупцией. В то же время принятое под сильнейшим давлением России решение об отсрочке его вступления в силу до конца 2015 года представляет собой тревожный сигнал для всей Европы. Москва вмешалась в отношения двух суверенных сторон и под угрозой военной эскалации на востоке Украины заставила Брюссель и Киев пойти на уступки. Печальное подтверждение слабости следующей всем правилам Европы.

Как бы то ни было, Украина становится носителем послания, которое может придать сил Европе и пробудить ее ото сна. Ее недавняя история служит доказательством тому, что идея Европы не останавливается на административных границах союза и движется дальше на восток. Она становится разделительной линией между цивилизацией и варварством, человеческим достоинством и рабством.

Европейский Союз постепенно начинает осознавать значимость нынешних событий на Украине, общую ценность борьбы украинцев против последних следов тоталитаризма на континенте. Его финансовая и экономическая поддержка, а также односторонняя открытость рынка для украинской продукции стали очень существенным символом, который в полной мере ценит Украина. Но в Европе могут и должны сделать больше.

Для Украины сейчас идет война не за Донецк, Луганск или Мариуполь, а за Европу. Украина и Европа должны проявить солидарность перед лицом российской угрозы, потому что, как говорил Поль Валери (Paul Valéry) после Первой мировой войны, «пропасть истории достаточно велика для всех». Украине хватило смелости выступить против Кремля, но она нуждается в моральной и технологической поддержке, материальной и экономической помощи, современной технике и оборудовании, которые смогут остановить российское оружие.

Европе по силам дать ответ Владимиру Путину, который как адепт нового социального дарвинизма понимает лишь язык силы. Иной язык, язык уступок воспринимается Кремлем как проявление слабости, а готовность к компромиссу — как приглашение зайти еще дальше.

Европа больше не может терять ни мгновения. На этот раз она борется за собственное достоинство.

Татьяна Огаркова, Владимир Ермоленко, Le Monde