Правительство предложило жителям оккупированных сепаратистами территорий «подтвердить» право на пенсию. Для этого пенсионерам нужно стать на специальный учет в отделении социальной защиты. Смысл в том, что вместе с заявлением на получение справки люди подтверждают, что не совершали преступлений против Украины и ее граждан.

Потом они стоят в очереди, чтобы сдать справку из соцзащиты в пенсионный фонд. Потом они стоят в очереди к банкомату. Все очереди – многочисленные. Условий для людей в очередях – ноль. Внимания к ним со стороны государства или волонтеров – ноль. Многие не успевают за сутки и едут назад «пустыми» и озлобленными. Пройдя через все круги рукотворного административного ада, человек может по-прежнему жить в зоне АТО и выезжать за получением пенсий в соседние регионы. Новая схема только затруднила этот процесс.

Защитники жестких мер (как правило – жители далекого от артиллерийских залпов сытого Киева) говорят, что благодаря такому «тонкому» инструменту давления с мертвой точки сдвинулись переговоры с сепаратистами. Теперь, мол, оккупанты осознают тщету и нежизнеспособность своих ублюдочных недореспублик и вот-вот «сольют Донбасс обратно». Пароль этих «ястребов» – «с ватой или языком силы, или никак». 70 лет тому назад примерно в таком же ключе посетители берлинских кафе размышляли о преимуществах газовых камер. Берлинцы 1930-х, как и наши «ястребы», делили сограждан на «хороших» и «плохих». Чем кончилась та немецкая история, известно всем.

А вот за нашу историю еще надо побороться. Голодные смерти на Донбассе сегодня, в Европе XXI века, – это реальность. И никто из нас не может поручиться, что умирают исключительно сепаратисты, а не патриоты. И эти смерти на нашей совести. Получается, что правительство пренебрегает как людьми, так и территориями. И может потерять и первое, и второе.

Весь опыт человечества, вся наша новейшая история свидетельствуют об одном: люди важнее территорий. Хотя бы потому, что именно люди меняют границы территорий.

В условиях оккупации и непредсказуемости поведения врага первой реакцией современного государства должно было стать создание инфраструктуры для тех, кто ищет временное пристанище. Беженцы (да, именно беженцы, а не «внутренне перемещенные лица») – это не естественное следствие событий, а позор Украины. Особенно те беженцы, которые, не найдя себя на Родине, вернулись в назад – в земной донбасский ад.

Государство поручило первый «прием» беженцев Госслужбе по ЧС. Низкий поклон ее сотрудникам за их самоотверженную работу! В решающие моменты АТО они оказывали беженцам медицинскую, логистическую, психологическую помощь. Но никак не помогали в налаживании новой жизни на Родине. Каждый беженец искал себя сам. Кто-то нашел, а кто-то – нет.

Надо ли говорить, что при более эффективном подходе государство смогло бы превратить беженцев в ярых и последовательных сторонников? Ведь каждый беженец, с его социальными связями, это самый искренний и настойчивый вербовщик колеблющихся на сторону Украины. Однако на практике никакого патриотического подъема в среде беженцев не наблюдается. В сухом остатке мы имеем растущую массу озлобленных, лишенных всех надежд людей, одинаково ненавидящих как Украину, так и «дыру». Этих людей, как граждан, мы рискуем потерять навсегда.

Много вопросов вызывает и усложнение процедуры выплат. Часто можно слышать, что нынешние налогоплательщики не желают тратиться на пенсии для «ватных стариков». Эта позиция не выдерживает критики. Основополагающий принцип действующей в Украине солидарной пенсионной системы: мы платим за ваше становление, чтобы вы потом платили за нашу старость. Пенсии – это не прихоть и не роскошь работающих. Пенсии в нашей системе – это возвращение долгов. А приличные люди долги возвращают.

Но ограничения выплат вызвали массовое одобрение публики и создали нездоровый фон в обществе. Про евреев в СССР шутили, что ими не рождаются, а назначаются. Сегодня с таким же успехом мы можем говорить, что сепаратистами у нас назначают. Мы назначаем сепаратистами людей, с которыми лично не знакомы. Назначаем тысячами. Назначаем целыми городами и областями. Радуемся, что осознанно осложняем им жизнь. И делаем это без суда, следствия и совести.

Один из теоретиков войны говорил: «Если ты ненавидишь – тебя победили». Животная ненависть, ненависть от бессилия что-либо менять, от неведения конца этой войны, ненависть от ошибок, ненависть от осознания потерь, ненависть от безучастности мира к нашей беде заставляет нас искать и находить себе «во всем виноватых». И рукоплескать таким решениям, как прекращение выплат.

Каждый из читающих эти строки виноват в том, что происходит сегодня на Донбассе. Да, экономика этого края десятилетиями строилась на коррупции и нелегальной угледобыче. Но ни одна местная «схема» не была бы возможной без одобрения чиновников в Киеве (а они, кто забыл, не всегда были поголовно «донецкими»). Да, последние 20 лет мы ничего не делали для того, чтобы разные части нашей страны знали и любили друг друга. Я, дончанин, виноват в том, что в 14 лет уехал из этого края, не видя для себя там перспектив. Хороший выбор, да слишком легкий. Цена – утраченное имущество и съёмная киевская квартира вместо разрушенного войной родительского дома.

Мы должны сделать что-то со своей виной. Мы должны её исправить. Государство, для которого люди важнее территорий, должно научиться признавать неправоту и исправлять свои ошибки. Оно должно просить прощения и уметь прощать. Именно поэтому решения о сворачивании соцвыплат должны быть отменены. Мы сначала должны принудить государство создать условия для людей и только потом пойти на полноценную отечественную войну за возвращение Богом данных нам территорий и очищение нашей земли от российско-фашистских захватчиков.

За время АТО мы потеряли уже достаточно много: и время, и людей, и земли. Но не потеряли морального преимущества. Пока еще не потеряли. А без него выиграть войну невозможно. Это преимущество дадут нам благодарные, сильные, амбициозные и очень злые на агрессора крымчане и дончане, а не голодные, озлобленные, утратившие из-за нашего малодушия человеческий облик, люди. Те крымчане и дончане, которых мы достойно примем, и которым дадим место под солнцем, право на месть и возможность для личного и исторического реванша.