Если режим не развалится в ближайшее время, за российское судоходство и моряков возьмутся всерьез.

Российские СМИ в преддверии встречи ОПЕК в Вене называли ее «встречей века» и другими подобными эпитетами, приписывая решению встречи по объемам добычи нефти некую судьбоносность и крайнюю важность для всего мира. Российские СМИ опять пытались сделать проблему России проблемой всего мира. Для мира, для большинства стран, и даже нефтедобывающих стран, решение ОПЕК, каким бы оно не было, не могло быть, и не стало, судьбоносным. Новость в первых полосах, и не более того. Рост цен на нефть, или их снижение, не стали ни катастрофой, ни манной небесной.

Видимо, решение стало «судьбоносным», но только для России и судя по визгу, несущемуся из Венесуэлы, и для Венесуэлы. Остальные отнеслись к «решению века» спокойно. Если бы решили сократить объемы добычи, цены бы пошли вверх, но вряд ли взлетели бы даже до минимума 100 долларов, требуемого для России и Венесуэлы, уж не говоря о 150-200 долларах, которые прогнозировала официальная Россия совсем недавно. А цены в районе 100 долларов давно стали привычными, так что трагедии для большинства стран это не представляло. Решили добычу не сокращать, что погнало цены вниз, и скорее всего, по скажем, моим некоторым прикидкам и ощущениям, собьет их в конечном счете до 50-60 долларов за баррель, что кажется в настоящее время наиболее разумной и справедливой ценой (с учетом не только фактора сланцевой нефти, но и некоторых других, вроде генератора Е-САТ). Для многих стран и отраслей экономики это благо, но не настолько большое, чтобы терять сознание от счастья.

И только Россия и Венесуэла восприняли решение ОПЕК как трагедию. По понятной причине – эти страны живут с нефтедолларов, но в отличие от тех же ближневосточных стран, их сиюминутная зависимость от нефтяных цен несравнимо выше. У России нет валютных запасов, аналогичных запасам Саудовской Аравии, но зато есть огромные траты на проекты, связанные с геополитическими игрищами кремля, и с необходимостью содержать гигантские механизмы ВПК, армии и правоохранителей.

Для России наступил некий момент истины, выражающийся в том, что в ближайшее время определится истинная ценность страны и ее экономики. Чего стоит Россия после почти 15 лет нефтяного изобилия без шальных, спекулятивных цен на нефть. Чего стоит та ее экономика, которая по идее, должна была быть главным источником наполнения казны. Судя по паническому страху, охватившему российские власти и СМИ в преддверии решения ОПЕК, экономика минус нефть стоит немногого. Недостаточно много, чтобы и дальше подпитывать все безумства кремля. Рубль и рынок подтверждают оправданность паники своими дикими скачками.

На ближайшие дни главный вопрос в том, повлечет ли за собой оценка реальных возможностей российской экономики обвальный, переходящий в катастрофу, кризис, или страна задержится на какой-то ступеньке лестницы, ведущей в пропасть, и замедлит падение. Если кризис станет обвальным и катастрофическим, то говорить о дальнейших вариантах развития событий пока рано, это будет пустым гаданием.

Гораздо интереснее, в настоящее время, попытаться оценить действия власти в случае, если падение приостановится и наступит временная стабилизация. Одно следует исключить – никакие реальные рыночные реформы экономики уже невозможны. 

Даже скажем, отмена санкций в случае полного прекращения агрессии против Украины и возврата Крыма, даст разве что временную передышку. Менять надо далеко не только власть и ее конкретных представителей, менять надо всю систему и самое главное, умы, мораль и жизненные установки той большей части населения, которая радуется Крыму и искренне уверена в своем превосходстве над всеми другими. Необходима дерашизация населения, а это представляется решительно невозможным.

Что же остается кремлю и нынешней России? Очевидное – искать по всем загашникам и сусекам, и выгребать все, что можно. То есть искать средства наполнения бюджета, и пути сокращения расходов, за исключением расходов на охрану режима (силовиков), ВПК и армию. Главным источником недостающих средств и объектом сокращений расходов станет, конечно, население. Ну, и частный бизнес. В том числе судоходство. Если режим не развалится в ближайшие недели и месяцы, за частное российское судоходство, и за плавсостав, работающий в иностранных компаниях, возьмутся всерьез. В начале августа я подробно написал, каким именно образом государство начнет обрабатывать почти невспаханную поляну российского судоходства: «Кризис и угрозы российскому судоходству».

Что будет происходить в ближайшее время, предсказать вряд ли возможно. Важнейшим фактором становится предел прочности населения – до какой степени оно готово терпеть те трудности и тяготы, которые уже начали на него валиться. И какой будет их реальная тяжесть. Будет ли это 98-м, 91-м, или 89-м? Вопрос открыт, ответа пока не знает никто. В какие-то патриотические чувства подавляющей части населения страны, способные сплотить ее и обеспечить внутреннюю стабильность в стране, даже при переходе на пайки, фуфайки и ненормированный рабочий день, я не верил и не верю. В чем патриотизм и где сплачивающая идея?

Надеюсь, те мои критики, которые с зимы-весны не уставили набрасываться на меня за мою «политизацию» и «отход» от судоходства, начали уже понимать, что я был прав, и что со времени захвата Крыма ничего более важного ни у кого, в том числе судоходства, не осталось. Россия перешла в другое измерение, в другой мир. Проблемы российского судоходства отошли на какой-то десятый план, и вообще потеряли смысл. И что самое главное, старые и новые проблемы судоходства не имеют решений, не имеют выхода – механизм катастрофы запущен, а частное российское судоходство является одной из его частей и жертв, не более того.