«Искусство как прием» – короткая статья с  таким названием, написанная легко, логично, понятно, положила основу «русскому формализму», продуктивному течению первоначально литературоведческой, а затем и общефилософской мысли. «Формализм» этот, впрочем, точнее было бы называть «российским», принимая во внимание еврейские, немецкие и прочие корни многих его лидеров.

Главная идея формализма: оценивать, анализировать произведения литературы не по их содержанию, теме, идее, а исключительно по их форме, структуре, другим чисто формальным (то есть относящимся к форме) признакам – как сумму технических приемов, короче. Типичный пример интеллектуальной продукции этой школы – статья Бориса Эйхенбаума «Как сделана «Шинель» Гоголя» (название, которое вполне подошло бы и для журнала мод). Такой вроде бы чисто прикладной подход, при его кажущейся, а точнее, даже намеренно выпяченной «поверхностности», – позволил революционно продвинуть не только понимание литературы, искусства, но и многих других явлений. В том числе и содержательных, сущностных сторон этих явлений.

Оптика такого формального анализа, судящего в первую очередь о внешних чертах явления, интересно высвечивает особенности новейшей украинской политики. Даже простой перечень последних ее проявлений впечатляет. Впервые в истории независимой Украины правящая коалиция партий, обладающая большинством голосов в парламенте, создана в первый же день работы Верховной Рады нового созыва (по закону на это отпущено до 30 дней). Коалиция впервые сформировала правительство за 5 дней (закон дает на это до 60 дней). Правящая коалиция состоит из пяти партий; при этом существенно отметить, что для ее формирования, для достижения простого большинства вполне хватило бы и двух крупнейших (условно говоря, «президентской» и «премьер-министерской», если называть их по политическим должностям их лидеров). Впервые все эти партии – из одного и того же массового общественного движения (а именно Евромайдана). Впервые у партий коалиции совпадают не только временные, тактические цели, но и цели стратегические; так что они не тактические «попутчики», а скорее стратегические партнеры. Впервые правящая коалиция обладает в Верховной Раде большинством не только не простым, но и конституционным (у коалиции сейчас более 300 голосов из общего числа 450 членов парламента).

То есть коалиция способна кардинально влиять на внешнюю и внутреннюю политику страны, вплоть до внесения изменений в Конституцию. О чем свидетельствуют эти чисто формальные признаки? Об адекватности политической машины современным вызовам страны. Постмайданная украинская политическая нация смогла – путем демократических выборов, что существенно, – сгенерировать такую политическую элиту, которая (опять же, по демократическим процедурам) выстроила высокоэффективную политическую машину. Потому что только суперпроизводительный инструмент сможет справиться с суперпроблемами, многие из которых – из разряда «быть или не быть?».

В картину качественного, революционного повышения технической эффективности высшей украинской политики, ее адекватности вызовам времени вписываются и «экспресс»-выборы президента в одном туре, что произошло впервые в истории Украины. Тогда уже был оккупирован Крым, уже разгорался военный конфликт на востоке, рука «Русского мира» тянулась через юг страны к Одессе, и стране срочно нужна была полноформатная машина власти. Время было критическим фактором, и страна получила президента в срок.

Однако могут закрасться вполне логичные подозрения: не являются ли такие поистине стахановские темпы и формальные признаки симптомом скатывания страны в критической ситуации, как это уже случалось в мировой истории, в тоталитаризм и даже приписываемый событиям в Украине «фашизм»? Мягко говоря, непохоже. О «тоталитаризме власти» вряд ли можно говорить, когда президент и премьер-министр (а по украинской конституции, эти фигуры приблизительно одного веса, с разными сферами ответственности и полномочий) – лидеры двух разных ведущих партий, реально конкурировавших между собой на выборах в парламент.

На вопрос о «фашизме» (одним из признаков которого является, как известно, ксенофобия) – можно дать ответ в рамках, что интересно, столь же формального анализа этнического состава новоизбранного нового правительства. В нем продолжили работать министр иностранных дел Павел Климкин – русский, родившийся в Курской области и окончивший МФТИ, – и глава МВД армянин Арсений Аваков. Более того, впервые в правительство Украины вошли иностранцы, принявшие для этого гражданство Украины: министром здравоохранения стал грузин Александр Квиташвили, финансов – американка украинского происхождения Наталия Яресько, а экономического развития и торговли – литовец Айварас Абромавичус. Главой парламента, его спикером впервые за историю независимой Украины избран не украинец, не русский, а еврей – бывший мэр Винницы, затем министр регионального развития, строительства и жилищно-коммунального хозяйства и вице-премьер-министр первого послемайданного правительства Владимир Гройсман.

Прелесть метода российского формализма состоит, в частности, в том, что при своей внешней простоте, при очень удобной, однозначной наглядности анализируемых элементов – он очерчивает пространство, визуализирует содержание. Сверхвызовы и сверхзадачи современной украинской ситуации привели к сверхэффективным формальным показателям работы машины украинской высшей политики, и это можно трактовать как свидетельство здоровья украинской политической нации, ее политической элиты и ее государства. Революционный скачок машины неизбежно связан со значительными переменами и в ее функционировании, в данном случае – в сущности, содержании украинской политики.

11 декабря Верховная Рада Украины утвердила программу действий нового коалиционного правительства. Что касается формы, то произошло это без пафоса и «единомыслия» – с дебатами, критикой и внесением дополнений, с включением, ввиду непроработанности отдельных направлений, коалиционного соглашения в документ в качестве его неотъемлемой части. Среди пунктов этой программы, наряду с вполне ожидаемыми шагами по созданию надежной системы военной и информационной безопасности страны, строительству и обустройству границы с Российской Федерацией, усилению охраны общественного порядка – отказ от внеблокового статуса страны, антикоррупционные меры вроде мониторинга финансово-имущественных аспектов жизни «слуг народа» – госслужащих, уменьшение за полугодие практически вдвое количества контролирующих органов и их функций…

С задержкой на два десятилетия, проживя вроде бы формально внешне невыразительный, а на самом деле необходимый и важный период своей истории, Украина вслед за своими соседями по «социалистическому лагерю» решительно отчалила от политического субконтинента Восточной Европы (причем самой опасной его части, «бывшего СССР») – и взяла курс на Центральную Европу. Место, конечно, тоже не идеальное, но, несомненно, более цивилизационно продвинутое и перспективное.