2014-й, среди прочего, стал годом прощания с иллюзиями и самоопределения в рамке "друг-враг", "фронт-тыл", "победа-поражение", "война-мир", "патриоты-предатели", "Запад-Восток", "страна-территория" и т.д. Главный итог – военной агрессией Кремлю не удалось/не удастся развалить Украину.

В 2015-ом этот процесс прощания с иллюзиями будет продолжаться. Это самоопределение по идее и должно сформировать те базовые позиции, институциональные основы государства и общества, которые передавались бы впоследствии в преемственность, независимо от того, кто придет к власти, и сделали бы неуязвимой украинскую государственность не только от внешней агрессии, но и от возможных внутриполитических кризисов и социально-экономических проблем. Ведь слишком долго в Украине речь шла о формальном, а не реальном наличии институтов государства, недееспособность которых проявилась со всей очевидностью в критический момент истории.

Формально у нас была границы, но они практически со всех сторон, кроме западной, легко проницаемы, а теперь на значительном участке с северным соседом и вовсе размыты.

Формально у нас выгодное геополитическое положение, но все годы мы больше говорили о его выгодах и гораздо меньше о возможных рисках.

Формально у нас была армия, но оказалось, что за все годы независимости она готовилась к тому, чтобы не воевать. А наличие крупной военно-морской базы иностранного государства в итоге подтвердило нашу уязвимость от немотивированных поступков этого самого государства.

Формально у нас была политика. Однако зачастую было непонятно, что является целью и объектом работы институтов власти – министерств, ведомств, администраций и т.д. Вследствие фактического не разделения властей, постоянно происходила борьба за полномочия. Вся дискуссия у нас сводилась к тому, какая форма правления нужна стране, и за все годы независимости Украины она менялась по нескольку раз. Хотя сама по себе смена формы правления не имеет определяющего значения, поскольку принципиально важные, системные вопросы все равно не решались (административная, судебная, территориальная реформы и т.д. оставались в зоне намерений).

Формально у нас были политики. Однако они так и не стали субъектами преобразований в стране. Все без исключения власти, имея колоссальные ресурсы, так и не предложили какой-либо позитивной для общества программы, элита не была мобилизована под успешные проекты, не мобилизована она и сейчас. Все оппозиции тоже направляли весь свой потенциал не на вырабатывание какого-либо концепта, а на риторику. Кроме того, выборы как одна из форм взращивания элиты таковыми не являлись – у власти оставались одни и те же. В свою очередь, политические лидеры строили именные партии, тем самым способствуя департизации страны, – в итоге вместо партий у нас избирательные списки. Из-за политической расслабленности и отсутствия мотивации развиваться, украинские элиты проспали момент развала территориальной целостности Украины.

Формально, у нас развивалась экономика, созданы экономические институты, но они не работали полноценно, потому что зависимы от других институтов – прежде всего, судебной власти, правовой системы в целом. Власть и бизнес так и не были разделены, а популистский лозунг "или социальность, или радикальность" преобладал в решениях власти. При этом самая большая уязвимость – зависимость от энергоресурсов – никак не разрешалась политиками. Все украинские президенты, вместо того, чтобы развивать энергосберегающие технологии и заниматься энергодиверсификацией, предпочитали договаривать с Россией о скидках на газ. Не менее важен вопрос эффекта. Даже в те годы, когда рост ВВП составлял 9-12 %, это практически никак не отражалось на других экономических показателях. То есть, либо обман общества, либо причины, которые не позволяли перевести результаты этого роста в реальные экономические показатели.

Формально в Украине присутствовали все признаки государства. Границы, армия, валюта, институты власти, развитая бюрократия, власть и оппозиция, выборы, СМИ, коррупция и антикоррупционные процессы как признак жизнеспособности государства и т.д. Но как показали события 2014 года, само по себе наличие атрибутов государства еще не гарантирует не то что развития, но и устойчивости вообще, особенно в сочетании со слабым опытом государственности.

В 2014-ом ситуация кардинально изменилась, и продолжает меняться. Внешняя угроза создает новую Украину. Тот факт, что, не имея ничего, Украине удалось выстоять – сам по себе удивителен. Но это заслуга в большей степени общества, а не политиков. Украинским политикам сегодня необходимо осознать масштаб происходящего в стране, произвести своеобразный "гамбургский счет" и исходить из того, что внутриполитический компромисс – это не компромисс относительно власти и собственности, а компромисс вокруг системных вопросов в политике и экономике, вследствие которого могут более четко и сформироваться интересы государства, не только в борьбе с внешней агрессией, но и в борьбе за развитие страны.

Рассмотрение, голосование и критика двух важнейших законов – бюджета и закона по СНБО – показали, что политический процесс и конкуренция по-прежнему выстраиваются на популизме, тактической выгоде в преддверии очередных выборов, местных. Мы увидели, что в одних и тех же политиках прекрасно могут сочетаться либерал с социалистом и популистом одновременно.

Между тем, один из вызовов 2015 года – в том, как совместить болезненный процесс реформ, сложную экономическую ситуацию и рост социального недовольства, при сохранении риска военного вторжения. Как совместить запросы, условно говоря, правого Майдана (запрос на либерализацию) и левого Майдана (запрос на социальную справедливость). В этом смысле, политическое поведение, ориентированное на стремление "подловить" друг друга на ошибке, вместо того, чтобы консолидировано работать и смягчать негативные последствия в краткосрочной перспективе, говорит о том, что политэлите, прежде всего, надо избавиться от собственной недееспособности.