36-й день голодает. Я очень боюсь за нее.

Но язык не поворачивается сказать: бросай ты это дело. Твое здоровье и жизнь для страны ценнее.

Мы ведь не можем посоветовать то же нашим киборгам, отчаянно цепляющимся за клочок родной земли, тысячам бойцов, защищающих нас от агрессора и поставивших на кон свою жизнь? А их жизни нам не менее дороги...

Она солдат. И это ее АТО. Ее атака на врага. С единственным оружием, которое у нее есть - хрупкой гранью между жизнью и смертью. Хрупкой - но острой. И как солдат, она знает черту, до которой решила идти. Знает свои возможности.

И все же, мне кажется, ее можно убедить. Если дать в руки другое оружие.

Голодовка - последнее средство в борьбе против несправедливости, если все остальные недоступны. И, боюсь, причиной этого шага была не только бесчеловечность российской карательной системы, но и недостаточность нашей с вами поддержки.

Мы обнадежили Надежду, заставили ее поверить в нашу преданность, избрав народным депутатом и делегировав в ПАСЕ. А потом - подзабыли...Она уже голодала, а мы готовились к Новому году и Рождеству, оставив все важные дела на «послепраздники».

Отдельные обращения от партии, первым номером списка которой она шла на выборы, об ухудшении ее здоровья, волновали, но не сильно. Не более, чем скандал с Кобзоном на «Интере» или проблема депутатской неприкосновенности.

Да, у нее хорошие адвокаты. Но у них своя тактика - с акцентом на «примерное поведение», на улучшение условий содержания, на состояние здоровья. Все это нужно, и именно так действовали в свое время защитники Тимошенко. Но результат таких действий - двоякий. Ибо политика в образе больной и немощной жертвы народ не воспринимает. Что, кстати, ситуация с Тимошенко и подтвердила.

Да, Верховная Рада принимает обращения к мировой общественности, Президент страны обсуждает судьбу Нади с председателем ПАСЕ. Но это - в верхах. А внизу? На призыв российской правозащитницы Ольги Курносовой выйти 16 января на Майдан, чтобы поддержать украинскую летчицу и других узников путинского режима, откликнулись лишь пару десятков человек... Российской, заметим, правозащитницы!

Что происходит, друзья? Ведь Надежда Савченко не обыкновенная «зечка», как это пытается подать путинская пропаганда. И даже не просто военнопленная. Она - полномочный представитель нашей законодательной власти, делегат от Украины в Парламентской ассамблее Совета Европы. То есть, политик международного ранга.

Или мы так не считаем? И все политические регалии Надежды Савченко это, действительно, лишь способ вытащить ее из плена? Или, того, хуже - элемент пиара одной политической силы. Мы ведь так не думаем, правда?

Уверен, что как политик Надежда Савченко состоятельна. И, выйдя на свободу, может ничуть не хуже Парасюка, Семенченко и Березы, (думаю, что даже лучше) формировать политику моего государства.

Ее настоящее оружие - это мандат депутата законодательного собрания большого европейскогго государства. Он, конечно, не дарует свободу, как не уберегло в свое время от нацистського концлагеря депутатство нидерландских или польских политиков, попавши в плен к гитлеровцам. Но их письма на волю, их обращения к миру сыграли свою роль.

Поэтому, ВР стоит официально обратиться в Госдуму России с требованием не только об освобождении Надежды, но и об обеспечении ее права на занятие депутатской деятельностью. Чтобы позволили доступ к Интернету - наблюдать за сессионными заседаниями, общение с помощниками депутата (кстати, а есть они у нее?). Надо добиваться для нее возможности работать с документами, голосовать за законы..(Или, как у нас принято, кто-то нажимает в зале заседаний ее кнопку - и все довольны?)

Все это, конечно, проблематично в условиях российского правового беспредела. Но ведь наши парламентарии, секретариат ВР, скорее всего, даже не попытались. Почему никто не догадался внести законопроект Об обеспечении депутатской деятельности в экстремальных условиях? Ведь у нас реальная война, и случиться может все, что угодно. С любым депутатом.

И даже, если ничего не выгорит, у Надежды Савченко остается возможность обратиться к ВР, к Парламентской Ассамблее письменно, через адвокатов, чтобы текст обращения был обнародован в зале заседаний. Я думаю, его будут слушать, стоя. Неужели у нас не найдут для нее группу квалиифицированных спичрайтеров? Или мы думаем, что Надежде нечего сказать? И нам, и власти, и Европе? Или боимся того, что она скажет?

Мы должны как можно чаще слышать ее голос. И Путин должен. Этот голос с территории России может обладать невероятной силой. Разрушительной для диктатуры.

Это важно и для самой Надежды, для ощущения своей власти над палачами. Бруно Беттельгейм, австрийский психолог и узник нацистського лагеря смерти Дахау, писал, что главная задача гестапо всех времен была - вынудить заключенного забыть о внешнем мире и сосредоточиться исключительно на нуждах собственного организма. И выживали, побеждали те, кто мог заставить себя думать о вещах, выходящих за пределы лагеря - о семье, Боге, родине. Сам Беттельгейм сочинял в уме свою будущую книгу - и это помогло ему сохранить себя.

Когда понимаешь, что ты нужен людям и можешь для них что-то сделать, страдания отступают.

Большая публичная политика - это и лучшая броня, и абсолютное оружие Надежды.

18 января, выходя на Майдан, на акцию памяти о жертвах Волновахи, давайте, вспомним и о тех, кто находится в плену и в заложниках, в том числе и о нашей мужественной летчице, украинке, патриотке.

Не бедную девочку Надю мы спасаем. А Надежду Викторовну Савченко, которой суверен передал свои полномочия по управлению государством. И в каких бы тяжелых условиях она не пребывала, мы ее этого права и долга не лишали.