Только что прочитал на сайте Радио Свобода текст одного патриота.

Патриот, живущий в «ДНР», пишет: «Самое ужасное в моей жизни сейчас то, что я не могу выйти на улицу и крикнуть: – Я люблю Украину!»

Все остальное, вероятно, в его жизни в «ДНР» прекрасно, и кроме этого он все может? Остается только гадать, какова фамилия патриота. Любопытно же. Людей, которые сегодня «могут все», кроме признаний в любви к Украине, в «ДНР» и «ЛНР» сейчас не так уж и много. Их на пальцах одной руки пересчитать можно, пожалуй. А если помнить о том, что кроме этого, все остальное у человека не так уж и плохо, круг поиска еще сужается.

Неужели это… Захарченко, Губарев, Плотницкий, Карякин?!

Впрочем, такое рассуждение было бы логичным в том случае, кабы у людей совпадали системы ценностей. Я предполагаю, что есть на свете люди, которые способны сравнительно легко пережить бомбежки и голод, если при этом им позволить свободно говорить и кричать о своей любви к родине.

Однако так устроены далеко не все. Тем не менее, мне показалась очень продуктивной сама мысль поспрашивать людей о том, что они считают в теперешнем Луганске самым плохим и самым прекрасным.

Я выбрал людей, которых неплохо знаю, и с которыми общался еще до войны. Тогда же задавал им сходные вопросы или имел возможность просто познакомиться с кругом проблем и ценностями этих людей.

Каково было мое удивление, когда, по мере опроса я на каждом шагу видел, что люди считают «самым плохим» то же самое, что они считали таковым ДО войны.

Половина опрошенных сходу заявила, что тяжелее всего ими переживается нехватка денег. Это были те же люди, которые страдали от нехватки денег в мирное время.

Кое-кто сетовал на отсутствие или недостаток информации. Однако когда я предлагал снабдить их информацией, которую они не имели, люди начинали махать руками и говорить, что это плохая информация, она им не нужна. Нужна хорошая.

То есть то, что выдавалось ими за дефицит информации, на самом деле оказывалось дефицитом «информационного обеспечения» ощущения покоя и оптимизма.

Многие говорили, что им не хватает «стабильности». Что немедленно напомнило мне бесконечные избирательные кампании, на которых «изюминкой» бесчисленных же кандидатов было обещание «стабильности», которой многим не хватало в 2013, 2012, 2011, … годах.

Создавалось впечатление, что для людей вообще ничего не изменилось. Ибо они живут на запасе тех же идей, представлений и фантазий, которыми обзавелись многие годы назад, и которые составляют их «ментальное тело» (термин не научен, но передает суть происходящего).

И войне не удалось пробиться через эту оболочку к чистому восприятию.

Стало быть, ничего не случилось?

В какой-то мере, как ни странно, да. Не случилось ничего для «луганского субъекта», и не случилось никакой насущной перемены в окружающем мире.

Вполне ясно это стало в день Крещения, 19 января. В этот день по единственному местному телеканалу передавали запись репортажа из парка имени Горького. Руководители «ЛНР» совершили окунание в прорубь. Репортеры засняли это окунание и дали оптимистический комментарий.

Я хочу напомнить, что окунаться в порубь на Крещение – не религиозный обряд, как, например, исповедь или пост. Он не значится в церковном каноне. Это просто веселый народный обычай, которому некоторые граждане приписывают оздоровительное значение.

Мне не составило труда найти в «гугле» фотографии двухлетней давности. На них был запечатлен мэр города Сергей Кравченко, который точно так же, в кругу чиновников мэрии, окунался в прорубь, в том же парке Горького.

Даже ракурсы съемки были такими же.

Да. В Луганске ничего, абсолютно ничего не изменилось в главном. Это объективный факт. И не замечать этого – признак сознания аутиста.

Конечно, в десяти километрах от Луганска – Счастье и Станица Луганская. Конечно, в Луганске нет зарплат, пенсий, производства, банков, поездов, даже автобусного сообщения с Украиной. Конечно, никто на свете даже приблизительно не может сказать, что вообще будет завтра с этим городом.

Но главное-то, главное не пострадало.