События последних месяцев - аресты представителей крымскотатарской политической элиты, облавы на крымскотатарские медиа и семьи крымскотатарских активистов в Крыму -  очевидное доказательство того, что «русский Крым» в Крыму невозможен, а российский - труднодостижим. Об этом пишет Ольга Духнич в блогах "Нового времени". 

Почему это так?

Для любой масштабной политической трансформации региона (а аннексия Крыма в планах России должна была такую запустить) необходима социальная группа, на которую можно опереться. Эта группа должна быть объединена общим проектом социальных ожиданий, связанных с будущим региона. Нет такой группы – нет фундамента нового российского Крыма, который так интересен Кремлю.

Но из множества групп, существующих в Крыму, лишь одна имеет общий коллективно разделяемый, непротиворечивый проект Крыма и его будущего - национальный,  культурный, а также этнический. Это крымские татары. И здесь вопрос не лежит в плоскости конъюнктуры или политики, а скорее в более широкой, если хотите библейской трактовке - "кто способен вспахать и заселить эту землю?"Только крымские татары понимают, что делать с Крымом, каким он должен быть и как его развивать. Ни у русских, ни у украинцев Крыма, если быть до конца объективным, этого понимания до момента аннексии не было. Думаю, не появилось и сейчас. 

Именно поэтому, крымские татары представляют наибольшую группу риска для современной России в Крыму. РФ не может позволить себе масштабные депортации и этнические чистки в ХХI веке. Но выигрывает территорию тот, кто знает, что с ней делать и имеет для этого внутренний человеческий, культурный и символический ресурс.

Именно поэтому, крымские татары, а не украинцы Крыма, являются наибольшей группой надежды для современной Украины в Крыму. Для украинских экспертов не секрет, что при выходе из оккупации, Крым станет национально-культурной крымскотатарской автономией в полном понимании этого слова. Рядовые украинцы эту идею поддержат.

Страшилка, которую более 20 лет с успехом поддерживали в украинцах на материке,  дескать, придут крымские татары к власти и всех прочих, если не выкинут из Крыма, то перережут, наконец,  исчезла, вместе с памятниками Ленину и прочими пережитками советского прошлого. Тяжелая ситуация, в которой мы оказались, помогла убить миф, с которым долго и безуспешно приходилось бороться до аннексии полуострова. Крымскотатарский проект Крыма  - не этнический, а культурный, он полагает существование разных народов на этой земле, но доминирующим ее символом будут явно не вышиванка и не кокошник, а тамга, просто так естественным путем шла культурная эволюция Крыма последних лет.

Почему же в Крыму не существует или не образовалось значительных по количеству последователей  русского иили российского проектов, на которые мог бы опереться сегодня Кремль?

Я специально развожу понятия русского (этнического) и российского (национального) проектов в Крыму. Каждый из них был бы по-своему удобен в построении нового Крыма как части России.

Этнический русский проект в Крыму невозможен в силу того, что долгое существование России в формате империи – сначала российской, затем советской - не могло породить далеко за пределами условной «средней полосы России» этнической идентичности и этнической культуры.

Проявлений русской этнической культуры в Крыму крайне мало.  Да и где им взяться, если Россия в Крым приходила как империя с соответствующим наследием – российским или советским.

С тем, что содержательно русскую этническую идентичность крымчан сложно определить, я сталкивалась достаточно часто, пытаясь в фокус-групповых исследованиях определить, что же для русского крымчанина означает быть русским в Крыму. Как правило, крымчане апеллировали либо к великой русской культуре, либо к счастливому общему советскому прошлому, либо к русскому языку как языку общения. Нет этнического содержания, привязанного к Крыму.

Национальный российский проект в Крыму также труднодостижим. Хотя бы потому, что все 24 года, так называемая softpower (мягкая власть)России в Крыму практически не работала. Большие деньги, выделяемые на нее фондом «Москва-Крым» и прочими подобными организациями, как правило, не доходили до адресных целей, а оседали в карманах профессиональных русских Крыма.

Социальный капитал пророссийских сил в крымском обществе тоже истрепался на многочисленных местных выборах (стоит вспомнить, что партия «Русское единство» во главе с ее лидером – Сергеем Аксеновым на последних перед аннексией выборах в Крыму пришла с результатом в 3%).

Проще говоря, еще до аннексии полуострова русские и пророссийские жители Крыма перестали доверять русской идее, и уж точно не имели совместного видения русского Крыма.

Вся эйфория первых месяцев оккупации объяснима простым феноменом. В отличие от других частей Украины, затронутых Майданом и революцией, Крым так и не проснулся, оставаясь, за редким исключением, сообществом адаптантов (каким и Украина долгое время была, терпя режим Виктора Януковича и его политической команды).

Для адаптанта приход России в Крым означал приход богатой России, а не государства, в которое важно себя встраивать. Адпатант лоялен и послушен, но на него нельзя положиться.

Большинство современных крымских чиновников и бюджетников – адаптанты. Большинство молодых крымских пророссийских политиков  – амбициозные и конъюнктурные адаптанты.  Большинство старых пророссийских крымских политиков уже не способны создавать продуктивные смыслы, а потому тоже во многом адаптанты. А имея большинство, готовое приспосабливаться, не меняясь, российский Крым можно имитировать, но сложно сделать.

Более того, персональные санкции и общее состояние региона вряд ли привлекут в Крым ярких пассионариев с материковой России, а вот отток конъюнктурных молодых крымских адаптантов в Москву, Санкт-Петербург и другие большие города России уже начался.

Потому все, что может построить в Крыму современная Россия – это культура контроля и надзора над покорным населением. Политики пряника в нынешних экономических условиях не получается. Потому получается политика кнута. А это значит, что чем больше крымский обыватель - адаптант видит показательных арестов, обысков, военных и полицейских чинов на улице, тем страшнее ему совершать любые телодвижения. А это значит, что и к российскому развитию телодвижений не будет.

Самое интересно, что России Крым все больше интересен как риторическая фигура внутренних государственных побед  - «затокрымнаш», а потому иных, кроме контролирующих и упреждающих функций от нее ждать в Крыму  в ближайшем будущем не приходится.

Все изложенное выше, помогает мне печально, но все же спокойно смотреть на ситуацию в Крыму. Рано или поздно территорию получит та группа, на которую внутри Крыма сможет опереться проект его будущего. И это точно не крымские русские и не крымские россияне.