За рубежом украинцы часто сталкиваются с нетерпимым отношением к себе. Все эти стереотипы о беспардонных «русских» и любительницах иностранных мужей fille de l’Est откровенно портят жизнь и вредят репутации. В то же время и самих украинцев сложно назвать толерантными. Может, в межэтнических уличных потасовках они и не участвуют, но о бытовой дискриминации знают не понаслышке.

У меня достаточно много друзей, знакомых и приятелей эмигрантов, которые по разным причинам выехали из Украины и остались жить в другой стране. Их сложно объединить в одну репрезентативную группу, поскольку их возраст от 24 до 50, работа — от официанта до преподавательницы, место жительства — от столиц до глухой провинции. Но все они, помнится, проходили похожий путь. Мне проще всего говорить и приводить примеры тех, кто живёт во Франции. Так что всё сказанное стоит читать с поправкой на географию.

Сначала «наши люди» за рубежом попадают в ситуацию культурного шока. Вспомните жалобы на «некрасивых женщин» и «грязно на улицах», на «вонючее метро» и «кругом одни негры». Всё это происходит вследствие жёсткого несоответствия мифа и реальности. Мол, хотели попасть в рай европейский, а тут на улицах мусорят, да ещё и шаурмой торгуют. Шаурму и на Подоле можно купить, для этого в Париж ехать необязательно. И, безусловно, в своём разочаровании свежеиспечённым эмигрантам хочется найти виновных. Такими в глазах эмигрантов – бывших соотечественников являются все остальные эмигранты. «Наши» почему-то ненавидят всех, у кого недостаточно белая кожа. Кстати, испанцы и португальцы — тоже. Парадокс в том, что ещё недавно, годах в 1960–1970-х, именно португальцы массово заполнили рабочие места дворников, горничных, уборщиков и прочих «грязных» специальностей во Франции. Это сейчас там работают «цветные», а португальцы родили детей и внуков и кое-как ассимилировались. Но лет 40 назад это было чем-то из области фантастики. Да и до сих пор в семьях пустивших корни португальцев есть своя бабушка или прабабушка, которая даже по-французски не говорит.

В быту «хорошие» эмигранты изо всех сил дискриминируют «плохих». Например, «наши» никогда не садятся в метро рядом с «цветными», не заводят с ними дружбу и общих дел, сторонятся их на улицах из-за боязни кражи или «извращений» (ну да, маньяки белыми не бывают). «Наши» радуются новостям об ужесточении законов о найме для ромов, выходцев из стран Магриба и т. д. Они же оскорбляются на общие для всех приезжих меры ограничения эмиграции. Что-то вроде «а нас-то за что?». Именно «наши» тревожатся из-за нового законопроекта Франсуа Олланда о праве голоса на муниципальных выборах для нерезидентов — мол, что будет, если чёрные смогут голосовать, это ж и до мечети на месте собора Парижской Богоматери недалеко. И те же «наши» обижаются, когда соседи не хотят принимать их как равных.

Второй этап — шок от границ нормы. Оказывается, инвалиды могут свободно перемещаться по городу, геи и лесбиянки — целоваться на виду у всех и узаконить отношения в документе PACS. Старики смачно пьют кофе на гламурных террасах и носят мини-юбки, те же мини-юбки позволяют себе надевать все девушки независимо от фигуры. Бомжи смело ездят в метро, а рядом с ними не менее смело садятся более благополучные пассажиры. Настоящий европеец даже бровью не поведёт — у него нет понятия «фу», «некрасиво» и «так нельзя» (кроме разве что табуированной детской и подростковой сексуальности). Зато бывшие соотечественники изо всех сил стараются показать всему миру, что и где неопрятно лежит. Иногда им даже может показаться, что Киев — образец чистоты и социальной справедливости, в отличие от…. В особо удачные моменты иллюзия достигает апогея, и Киев начинает выглядеть как цитадель и последнее убежище мужчин и женщин модельной внешности, идеальной образованности, без проблем со здоровьем и с примерными глянцевыми детьми.

Но через некоторое время — обычно хватает пары лет, но бывают и куда более запущенные случаи — «наших» немного попускает. Потихоньку пропадает желание прятаться от мира в магазинах одежды и на вечеринках для «своих» и «хороших» эмигрантов. Затем отключается фильтр цвета кожи. Со временем и глаза, и сознание перестают реагировать на инвалидов как на несчастных потенциальных попрошаек. Вдруг становится всё равно, кто как выглядит. Постепенно начинает работать и принцип гендерного равенства.

Жаль, что подобный обмен веществ случается только в головах бывших соотечественников, которые воочию увидели и на себе протестировали европейскую толерантность. Граждане же Украины по-прежнему стараются не замечать того, что не видно сразу, — так проще жить. Но стоило бы помнить о том, что, позволяя себе кого-то ущемлять в правах, рано или поздно вы сами можете столкнуться с дискриминацией. И когда это случится, будет поздно спрашивать: «А меня-то за что?!»

Ирина СЛАВИНСКАЯ