Многие разделяют мнение, что Украина как независимое государство, которое географически, исторически, в мировоззренческом плане, а значит, и в смысле ценностном, есть государство европейское, первой среди европейских стран в XXI веке подверглась новой форме агрессии — гибридной войне. Это тот случай, когда ключевым источником разрушения выступают деструктивные, хаоспорождающие элементы информационно-психологической операции (в терминологии Георгия Почепцова — дезинформацинно-психологическая операция).

Как написал в одном из своих блогов на "Украинской правде" украинский интеллектуал Тарас Возняк: "Большинство из нас живут в мире иллюзий. В иллюзии, что мир, лад и спокойствие — это норма. К сожалению, это не так. Если посмотреть на политическую историю Европы, скажем, триста-четыреста лет назад (а мы все такие европоцентристы), то мир, лад, спокойствие и благодушие — это в большинстве случаев исключение, чем правило".

Эти слова — лишь свидетельство тому, что мы обязаны поскорее извлечь уроки из украинского кризиса, чтобы другие, прежде всего небольшие восточноевропейские государства (страны Балтии в частности), смогли в кратчайшее время принять важные решения и уберечь континент. А при таком уровне глобализации, при котором еще ни одна информационная война в истории человечества не проходила, придется удерживать и весь мир от критической турбулентности, чтобы неминуемые в таких случаях изменения, как последствия войны, прошли для народов менее ощутимо.

Вот некоторые уроки, которые нам придется усвоить, если хотим остаться независимым государством.

Во-первых, будущее украинского государства должно строиться на том факте, что информация — ресурс силового противоборства в современном мире, равнозначный военной мощи и экономическому потенциалу; что у Украины всегда будут противники в этой сфере, с которыми придется договариваться и искать паритет. В общем, государство, которое стремится сохранить свой суверенитет и независимость, должно уделять внимание усилению четырех силовых составляющих — экономической, военной, дипломатической и информационной. Хорошим примером тут может служить опыт США. 16 мая 2011 года на сайте Белого дома был опубликован документ "The U.S. International Strategy for Cyberspaсe". В нем были сформулированы ключевые направления деятельности американской дипломатии в вопросах формирования мировой информационной сферы. По нему сегодня работает весь американский внешнеполитический корпус. В последние год-полтора мы видим подобные действия и у правительства Российской Федерации. Они четко видны по шагам реформирования "РИА-Новости".

Украина — уникальный случай. За каждым из указанных выше направлений (экономика, армия, дипломатия, информационная составляющая), на старте имея уникальный потенциал, в период новой независимости происходит "общий упадок", "тотальное обессиливание". В частности: отказ от ядерного оружия, потеря экономического потенциала вследствие затягивания с социально-политическими и экономическими реформами, отсутствие контроля государства и думающего общества над гуманитарной сферой, куда мы относим и вопросы информационной сферы. Мы осторожно можем говорить о некотором паритете "вызов-ответ" именно в вопросах дипломатической деятельности. Но, похоже, мы должны были это пройти, чтобы сделать выводы и начать действовать, предприняв очередную общенациональную попытку спасти народ и страну. Я имею в виду Евромайдан осенью-зимой 2013-2014 годов.

Во-вторых, нашему народу, точнее политической нации, которая пребывает только в состояния становления, пришлось решать проблему формирования "образа врага государства" в условиях трансформации международных систем и глобального развития. Все предыдущие годы украинское руководство стремилось решать внешнеполитические проблемы в парадигме "стратегии многовекторности" как политическом эквиваленте "естественной толерантности", исторически присущей титульной нации. Хотя за все это время жизненные потребности самой титульной нации по меньшей мере подвергались ограничениям и притеснениям, а зачастую — и этническому уничтожению. Вспомним голодомор 1932-1933 годов.

До февраля 2014 года было недопустимо на государственном и публичном уровне говорить о том, что кто-то может потенциально угрожать нам военным вторжением или аннексией территорий. Для широкой общественности дискурс о "потенциальном враге" был неприемлем. Это воспринималось бы как пережиток советского времени. Кто публично решался высказаться на эту тему, мог легко маргинализироваться не только на внутреннеполитическом, но также и на международном уровне. Частично так случилось с партией Всеукраинское объединение "Свобода". Маргинализация проводилась не только усилиями официальных государственных структур, что выглядит политически обоснованным, но и часто усилиями гражданского сектора, медиа, другими социальными институтами. А ведь были "намеки" пересмотреть свою благодушную позицию хотя бы на фоне обострения ситуации вокруг острова Тузла в Азовском море в 2003 году.

В-третьих, события вокруг Украины стимулировали не только в нашей стране, но и в мировом интеллектуальном, медийном и политическом сообществе построение вероятных моделей развития событий и возможных последствий влияния государств-агрессоров. Информационно-психологические операции (ИПО) (а правомернее будет говорить — дезинформационно-психологические операции) остаются эффективным инструментом провокации и перманентного поддержания локальных конфликтов, которые формируют зону напряжения и хаоса на интересующей агрессора территории, способствуют поддержанию контроля на них со стороны тех, кто инициировал ИПО. При этом без надобности официально вводить войска или аннексировать территорию, как это случилось с украинским Крымом. Все сделают граждане своего государства, а значит — 5-я статья Вашингтонского договора не может быть задействована.

Далее, в этой связи soft power представляется концептуальной основой информационного противодействия агрессору и инструментом консолидации нации. Мир имеет в своем распоряжении концептуальную основу для формирования как наступательной, так и оборонительно-наступательной (как в случае с Украиной) стратегии противодействия информационной агрессии и превращения целых регионов огромной, по европейским меркам, страны в зоны перманентных конфликтов и нестабильности. Хотя следует отметить, что физические географические территории в современном мире не несут в себе такого военно-политического значения, как это было еще в прошлом веке.

Однако законов геополитики никто не отменял. Можно говорить лишь об их видоизменении з учетом возможностей информационного проникновения и управления. Поэтому небольшим государствам, которые с большой долей вероятности могут быть подвержены дезинформационной атаке, стоит объединить усилия, скажем, в вопросе создания общего контента, касается это одного или нескольких национальных или международных языков общения.

В-пятых, следует активизировать поиск эффективного алгоритма взаимодействия между государственными структурами, общественными организациями, частными компаниями, населением и международными организациями в условиях информационных войн. И здесь нет такой отработанной мировым сообществом системы, как, скажем, во время традиционных конфликтов. Обратим внимание на крайне неэффективную работу ОБСЕ, которую в условиях украинского конфликта обвиняют в пособничестве сепаратистам.

На этом пути Украина сделала определенные институциональные выводы. Поскольку вопрос противодействия информационным атакам — это задача и национальных медиа, и специальных служб, и военных, то решением президента Украины Петра Порошенко его советником по координации деятельности разведывательных служб в октябре был назначен бывший глава Службы безопасности Украины Игорь Смешко. Украина также пошла на определенный эксперимент, создав в новом правительстве (декабрь 2014 года) Министерство информационной политики. Этот шаг был воспринят крайне неоднозначно. На мой взгляд, здесь нас ждет разочарование.

Наконец, особую роль в мире, где гибридные войны могут стать популярным инструментом внешней политики потенциально агрессивных государств, играет национальная система образования. Несомненно, образование в современном мире носит глобальный характер. Что не исключает его национально-ориентированного смысла.

Также национальное искусство и культура должны стать источником смысловых форм для ведения информационных войн. И речь здесь идет не только о фольклоре или древних артефактах. Современное национальное искусство играет здесь не менее важную роль. Ведь в авангарде украинской Революции достоинства стояли современные деятели культуры и спорта Украины: Руслана Лыжичко, Святослав Вакарчук, Виталий Кличко, а также религиозные деятели.

Ментально-культурные и политические последствия информационной агрессии аналитики определяют изложенным выше рядом обобщенных положений. На современном этапе неотложной задачей стало для Украины обеспечение информационного суверенитета по основным направлениям: организационным, правовым, идеологическим, информационным и электронным.

В этой связи в качестве возможного примера для формирования новой политики в сфере защиты национальных интересов обсуждается в публичной сфере опыт Государства Израиль. На мой взгляд, эта страна успешно соединила работу военных, специальных служб и медиа по всему миру. Ведь не СМИ должны рассматриваться как главный исполнитель и креатор проектов в рамках информационно-психологических операций. И если мы в Украине сделаем правильные выводы, нас может ожидать активизация процессов не только в медийной сфере, но и в сфере экспертной аналитики, военной и другой разведки.