Горячее «перемирие» на Донбассе на прошедшей неделе отступило на второй план на фоне киевских событий. И, вопреки нашим с вами осенним и зимним опасениям, приход весны в столицу Украины был ознаменован не Майданом 3.0, а острым конфликтом внутри самой власти, спровоцированным, вопреки эмоциональным утверждениям некоторых комментаторов, отнюдь не переделом властных полномочий и/или собственности, но твердым стремлением идти вперед одних, и не менее упорным желанием закрепить за собой трофеи других. Конфликт между порочным, но для большинства ставшим уже привычным порядком вещей, и полной неопределенностью столь необходимых, но таких пугающих изменений, вызвал в обществе закономерную тревогу и даже апокалиптические ожидания.

•  Вопреки радужной картинке Революции Достоинства, на Майдане стояли совсем разные люди. Это был Майдан Сцены и тех, кто ее освистывал, Майдан факельных шествий и тех, кто становился у них на дороге. Это был Майдан «теплого океана» Арестовича и Майдан Яроша и Парасюка. Это был Майдан Небесной Сотни, и Майдан тех нескольких сотен самообороны, кто уже в первые дни после победы Революции прогремел на всю страну трофеями из загородного имения Януковича. Уже вторым звоночком для нас стал Саша Белый, чью закономерную и во многом заслуженную кончину оплакивали многие из активистов. Будем честны хотя бы перед собой, — одни с Майдана ушли на фронт, ушли в волонтеры, другие, меньшинство, подались во власть и в мародеры. Это судьба всех революций, и их успех определяется тем, кого из них вознесли наверх социальные лифты революции, а завершенность тем, привела ли революция лишь к смене элит, или вместе с нею и к смене всех отношений, которые связывают воедино все общество.

•  По версии многих российских и части украинских СМИ, украинская революция по своей природе является олигархической — ее причиной якобы стала чрезмерная концентрация власти и собственности внутри одного клана, связанного непосредственно с президентом Виктором Януковичем. Не сомневаюсь, именно как на возможность вернуться к системе, действовавшей во времена Ющенко, — со слабым президентом и парламентом, отданным на откуп финансово-промышленным кланам, до сих продолжают смотреть некоторые украинские олигархи.

•  Напрасно прождав компромисса три месяца, хоть каких-либо уступок даже не от власти, а от тех самых олигархических кланов, которые якобы стояли за Майданом, после победы Революции Украина была в один миг очарована Игорем Коломойским, который на блюдечке преподнес новой власти целый промышленный регион, до того считавшийся едва ли не бастионом поваленного режима. Филипп Эгалите (Равноправие) украинской революции — Бурбон в наряде санкюлота. Его новорожденный но деятельный патриотизм, его смелый персональный вызов президенту России на фоне вакуума власти Временного правительства, сформированные на его деньги и при активном участии его менеджеров Добровольческие батальоны вызывали восторг не только толпы, но и зависть напополам с восхищением украинских элит. Но едва только вакуум власти по результатам выборов стал заполняться, из витрины революции Игорь Коломойский в статусе олигарха-губернатора стал постепенно превращаться в одного из региональных князьков с амбициями государственного масштаба, под вывеской украинского оплота на юге Украины активно продвигающего свои личные финансовые интересы. Один за одним следовали скандалы — авиация, металлургия, порты, наконец, пресловутый «Нефтегаз» с его дочерними компаниями... По напористости расширения своей бизнес-империи губернатор Коломойский не уступал президенту Януковичу.

•  Между тем страна продолжала меняться. И речь даже не о новом президенте и парламенте. Угрозы военной и экономической катастрофы заставляли украинские элиты и всю страну следом за ними упорно протискиваться каждый день в очередное игольное ушко возможностей, в которые превратились за потерянные четверть столетия независимости широкие ворота упущенных уникальных шансов Украины. Если для большинства сегодняшних элит и для всей страны шанс выживания состоит в изменениях, хотят они их или нет в реформах, то для Игоря Коломойского принципиальным является сохранение статуса-кво. — Недаром он еще в дни Минска-2 заявил о необходимости договариваться с «властями» в Донецке и Луганске. Только слабый Киев с минимум народной поддержки дает шанс на выживание сильного политического и финансового днепропетровского клана. Так Китай после революции 1911 года превратился в конгломерат удельных владений местных политических и мафиозных боссов и военных диктаторов. Перед Китаем в итоге тогда встал выбор между оккупацией и расчленением Японией или коммунистической диктатурой. Перед Украиной, учитывая российский фактор, даже такой выбор стоять не будет.

•  Один из аргументов противников отставки Коломойского — в такой трудный момент для страны, пока идет война, нельзя было идти на такой риск. А когда будет можно? Любая сложная система закладывается в самом начале. В качестве примера такой сложной системы возьмем архив, собрание миллионов разнообразных документов, каждый из которых должен быть легко доступен в самый короткий отрезок времени. — При его создании критически важно, как описывается первый, десятый, сотый документы. Дальше все, система сложилась, и внести в нее изменения практически невозможно, — легче начать с самого начала. Сейчас — не когда наконец закончится война с Россией, а именно сейчас вместе с демонтажем старой системы отношений во власти закладываются основы новой будущей Украины. Все, что мы не изменим сегодня, в будущем придется ломать заново вместе со всей системой. А это еще один — по разным системам отсчета третий или четвертый Майдан. Ломать сейчас, не разбирая, где «свой» олигарх, а где «чужой», добивать вольницу добровольческих батальонов и преступных группировок, в которые превратились те наши попутчики на Майдане, на кого не хватило ауры Революции Достоинства. Потому что это будет или наша Украина, или их. Так криминалитет, пригревшийся при большевиках в 1917 году, сформировал ЧК, а уже через 10 лет методично перешел от регулярной децимации к полному уничтожению всех «старых большевиков».

•  Со всей нашей самоотверженностью на фронте, нашим подвижничеством волонтеров нам еще очень далеко до формирования базовых основ гражданского общества. Мы, как и прежде, делим мир на своих и чужих, и воспринимаем как правосудие принцип — к чужому со всей строгостью, а к своему — со всей снисходительностью. И даже не отдаем себе отчета, что стяжатель среди своих в разы опасней, чем его собрат по воровской гильдии среди бывших. Ведь больше всего всю неделю, предшествующую отставке, в реакции днепропетровцев пугали их опасения, что станет с их городом без Хозяина. Слишком дорого обошелся бы Украине еще один Хозяин, пусть и в самой патриотичной обертке.

•  Люстрация, борьба с коррупционерами из вчерашней власти, это большей частью внутреннее дело Украины, лишь бы при этом не нарушались базовые права человека. Наших иностранных инвесторов, доноров борьбы украинцев с российской агрессией, и спонсоров украинских реформ в первую очередь интересует борьба с коррупцией во власти нынешней, слом все еще действующей системы, а не пересадка и тем более не месть тем, чей дух уже давно выветрился из властных кабинетов. Лишь показав свою принципиальность и беспристрастность в борьбе с коррупцией чиновников сегодня, украинская власть получит моральное право карать тех, кто олицетворял коррупцию во власти вчера. Четкий сигнал, который получили финансово-промышленные группировки и коррупционеры во власти в последние дни, — громкие публичные отставки и показательные аресты проворовавшихся высокопоставленных чиновников, — дают уже не надежду, а уверенность в том, что украинская революция, подобно Майдану-2004, не остановится на полдороге. Наши реформы, только та Украина, которая завтра встанет на руинах старой системы, а не осторожный прагматизм «как бы не стало еще хуже» дают нам шанс выстоять в борьбе с теми вызовами, которые один за другим ставят перед нами наши собственные прошлые ошибки, и то полное опасностей время, в которое мы с вами живем. У кланово-олигархической Украины нет никакого будущего — это, пусть и по-разному, но одинаково ясно дают нам понять как наши соседи с Востока, так и наши соседи с Запада.