Тому, кто захочет понять поведение Владимира Путина «сегодняшнего», необходимо знать историю, случившуюся с ним однажды ночью 25 лет назад в Восточной Германии

Дрезден. 5 декабря 1989 года. Прошло несколько недель после падения Берлинской стены. Гибель коммунизма в Восточной Германии становится неотвратимой. Толпа штурмует дрезденскую штаб-квартиру Штази - спецслужба ГДР внезапно оказывается в беспомощном положении.

Затем небольшая группа демонстрантов переходит через дорогу и направляется к большому дому, в котором располагается штаб-квартира представительства Советского Комитета Государственной Безопасности.

«Охранник, стоявший на воротах, сразу же бросился обратно в здание», - вспоминает один из бывших демонстрантов Зигфрид Даннат, - «затем вышел офицер, маленького роста и взволнованный».

«Он сказал нам: «Не пытайтесь штурмовать здание, мои товарищи вооружены, у них есть право применить оружие в случае крайней необходимости».

Его слова заставили активистов отступить.

Но офицер КГБ понимал, насколько опасной остается ситуация. Позднее он рассказывал, как звонил в стоящую поблизости танковую часть советских войск, чтобы попросить помощи и подкрепления.

Полученный ответ поверг его в шок, последствия которого сказались на всей его жизни.

«Ничего не сможем сделать, пока не получим приказ из Москвы», - прозвучало на другом конце провода, - «а Москва молчит».

Фразу «Москва молчит» этот человек запомнил на всю оставшуюся жизнь.

Волна революционных событий 1989 года прокатились над ним и давно утихла, теперь он сам стал «Москвой» - президент России Владимир Путин.

«Я думаю, это ключ к пониманию Путина», - говорит немецкий биограф Владимира Путина Борис Райтшустер, - «без опыта работы в Восточной Германии у нас был бы другой Путин и другая Россия».

Это был урок на всю жизнь, который повлиял на видение Путиным принципов функционирования общества, и сформировал в нем честолюбивые желания обладать мощными связями и личным состоянием. Но прежде всего, он заставил его задуматься о том, насколько непрочным может быть положение политической «верхушки» и как легко она может быть смещена народом.

Путин приехал в Дрезден в середине 1980-х. Это было его первое зарубежное место службы в качестве агента КГБ.

Германская Демократическая Республика, коммунистическое государство, созданное на основе советской оккупационной зоны после победы над нацистской Германией, главный форпост Москвы в непосредственной близости от Западной Европы, была «наводнена» советскими военными и шпионами.

Путин захотел служить с КГБ еще подростком, вдохновленный популярными советскими шпионскими историями, о которых он сам вспоминал: « Один человек мог сделать то, чего не могла целая армия. Один шпион решал судьбы тысяч людей».

Однако поначалу большая часть его работы в Дрездене была будничной. В Штази сохранилось письмо, подписанное Владимиром Путиным, в котором он просит починить телефон его информатора. 

Кроме того, есть упоминания о бесконечных встречах между советскими и восточногерманскими функционерами, которые Путину приходилось посещать для поддержания связей между двумя странами.

Впрочем, даже если шпионская работа и не была захватывающей, Путин и его семья вполне могли быть довольны жизнью в Восточной Германии.

"Он (Путин) наслаждался этим маленьким раем", - утверждает Борис Райтшустер. По мнению эксперта, ГДР – "это его политическая модель. Он пытается построить что-то вроде Восточной Германии в сегодняшней России".

Однако к осени 1989 года этот рай для КГБ начал превращаться в ад. На улицах Дрездена Путин видел, как набирает силу массовое протестное движение.

Вольфганг Бергхофер, возглавлявший в то время коммунистическую администрацию города, рассказывает, что в Дрездене царил хаос – секретным службам, по сути, приходилось противостоять всему населению. Насилие было практически неизбежным.

"В городе размещалась советская танковая часть, - говорит он. – И генералы мне четко сказали: "Если мы получим приказ из Москвы, танки поедут".

Владимир Путин тоже был полностью уверен в том, что высокопоставленные советские чиновники – люди, с которыми он регулярно общался, - в случае необходимости действительно пришлют танки.

Тем не менее, при Михаиле Горбачеве Москва молчала. Советские танки стояли без дела. "Никто не пошевелил пальцем, чтобы защитить нас".

Путин и его коллеги по КГБ стали лихорадочно уничтожать свидетельства работы разведгруппы.

"Я лично сжег огромное количество материалов. Мы жгли столько, что печка лопнула", - признается Путин в книге "От первого лица".

Через две недели Путина настигла еще одна психологическая травма: в город приехал западногерманский канцлер Гельмут Коль. Он произнес речь, из которой следовало, что Восточная Германия обречена, а объединение двух частей страны практически неизбежно.

События, произошедшие в Восточной Германии в последующие месяцы, ознаменовали большой перелом в жизни семьи Путиных.

По дороге домой Путин, вероятно, размышлял о том, что происходит, когда власть переходит к толпе.

Кроме того, Путин вернулся в страну, сильно поменявшуюся при Михаиле Горбачеве и теперь находившуюся на пороге катастрофы.

"Их немецкие друзья подарили им старую, двадцатилетней давности стиральную машину. С ней они и поехали в Ленинград, - утверждает либеральная журналистка Маша Гессен. – Было ощущение, что он служил своей стране и остался ни с чем".

Его родной город, Ленинград, теперь стал называться Санкт-Петербургом. Чем Путин мог там заняться? Поговаривают, что он даже думал стать таксистом.

Однако вскоре Путин осознал, что ему удалось увезти с собой из ГДР нечто большее, чем подержанная стиральная машина.

В Дрездене он познакомился с людьми, которые, возможно, и потеряли свои прежние социальные роли, однако теперь могли претендовать на процветание и политическую карьеру в новой России.

Так, например, нынешний управляющий директор компании "Северный поток" Маттиас Варниг в ГДР служил в Штази. Согласно некоторой информации, он находился в Дрездене в те же годы, что и Путин.

Среди экспертов бытует мнение, что киевский майдан напомнил Путину о событиях в ГДР – особенно о той декабрьской ночи в Дрездене 1989-го.

"Когда народ выходил на улицы Киева в 2004 году, Москвы – в 2011-м, Киева в 2013-м и 2014-м, я думаю, что он вспоминал свою службу в Дрездене. И к нему вернулись все его старые страхи", - говорит Борис Райтшустер.

Возможно, он помнит еще и о том, что перемены бывают вызваны не только силой или слабостью, но еще и эмоциями. В 1989 году в Дрездене он видел, как патриотические чувства, перемешавшиеся с жаждой демократии, оказались более сильными, чем коммунистическая идеология.

Пока же лишь одно можно сказать наверняка: пока Владимир Путин находится в Кремле, Москва, скорее всего, молчать не будет.

Оригинал на ВВС

Перевод: Андрей Сабадыр