Ричард Пайпс, «Россияпри старом режиме»:

Крестьянин чуткоосознавал разницу между себе равнымии вышестоящими.

Всякого человека, необлеченного властью, он звал братом, аимеющего власть величал отцом или, чутьболее фамильярно, батюшкой.

С себе равными онобращался на удивление церемонно.Приезжавшие в Россию путешественникиизумлялись, насколько учтиво здоровалисьдруг с другом крестьяне, вежливо кланяясьи приподнимая шапку. Один путешественникотмечает, что в отношении политеса ониничем не уступали парижанам, прогуливающимсяпо Boulevard des Italiens. Перед вышестоящими онилибо били челом (привычка, приобретеннаяпри монголах), либо отвешивали пояснойпоклон.

До революции 1905 г. русскийкрестьянин несомненно был «монархистом»в том смысле, что не мог представитьсебе иного средоточения земной власти,кроме царя. Он смотрел на царя как нанаместника Божьего на земле, созданногоГосподом, чтобы повелевать крестьяниноми печься о нем. Все хорошее он приписывалцарю, а во всем дурном винил либо Божьюволю, либо помещиков с чиновниками. Онверил, что царь знает его лично, ипостучись он в двери Зимнего дворца,его тепло примут и не только выслушают,но и вникнут в его жалобы до самой мелкойдетали.

Именно всилу этого патриархального мировосприятиямужик проявлял по отношению к своемугосударю такую фамильярность, которой,категорически не было места в ЗападнойЕвропе. Во время своих поездок по Россиис Екатериной Великой граф де Сегур судивлением отметил, насколько непринужденнопростые селяне беседовали со своейимператрицей.

В свете этих цитаткрайне интересно выглядит замечаниеСталина о нашей интеллигенции, склоннойк преклонению до степени пресмыканияперед всяким западническим влиянием:

Есливзять нашу среднюю интеллигенцию,научную интеллигенцию, профессоров,врачей, у них недостаточно воспитаночувство советского патриотизма.

У них неоправданноепреклонение перед заграничной культурой.Все чувствуют себя еще несовершеннолетними,не стопроцентными, привыкли считатьсебя на положении вечных учеников. Этатрадиция отсталая, она идет еще отПетра...

Сначала немцы, потомфранцузы, было преклонение перединостранцами-засранцами.

Простойкрестьянин не пойдет из-за пустяковкланяться, не станет ломать шапку, а воту таких людей не хватает достоинства,патриотизма, понимания той роли, которуюиграет Россия.

У военных тоже былотакое преклонение. Сейчас стало меньше.Теперь нет, теперь и они хвосты задрали.

Почему мы хуже? В чемдело? В эту точку надо долбить многолет, лет десять эту тему надо вдалбливать.

Бывает так: человекделает великое дело и сам этого непонимает. Вот взять такого человека, непоследний человек, а перед каким-топодлецом-иностранцем, перед ученым,который на три головы ниже его,преклоняется, теряет свое достоинство.

Так мне кажется. Надобороться с духом самоуничижения у многихнаших интеллигентов.

Как видим,сильно развитое чувство собственногодостоинства среди простых русских людей- вполне характерная черта нашегонационального характера, признаваемаядаже теми, кого тяжело упрекнуть всимпатии и предвзятом отношении к«старым временам».

Самый обычный русскийкрестьянин в этом вопросе легко могдать фору верхушке нашего общества,которая, казалось бы, по одному своемупризванию должна была быть его независимойи горделивой элитой и вести за собойвсю остальную нацию.

В чем причинаэтого парадокса догадаться нетрудно.

В рабской сущностипростых русских людей обвиняет та самая«интеллигенция», не упускающая нималейшей возможности заметить, чтонарод наш - быдло и анчоусы, неспособныйпо достоинству оценить все прелестизападноевропейских ценностей и привыкшийжить под кнутом господина и грознымвзором царя-батюшки.

А теперь ещераз вспомним прекрасное замечаниеПайпса о природе такого взгляда наисторию:

Особенно важно избавитьсяот заблуждений, связанных с так называемойжестокостью помещиков по отношению ккрепостным... Пропитывающее XX век насилиеи одновременное «высвобождение»сексуальных фантазий способствуюттому, что современный человек, балуясвои садистические позывы, проецируетих на прошлое; но его жажда истязатьдругих не имеет никакого отношения ктому, что на самом деле происходило,когда такие вещи были возможны.

Намой взгляд, если и есть основания говоритьо рабской сущности какого-либо сословияв России, то ответ здесь очевиден.
Нио каком крестьянстве речи и в поминенет.

P.S. И немного еще о предприимчивостирусского народа. Всё тот же РичардПайпс:

Чем же объясняетсянезначительность русского среднегокласса?

Сразу же напрашиваетсяответ, связанный с состоянием экономикистраны. Буржуазия по определению естькласс, имеющий деньги, а, как известно,в России в обращении денег никогда многоне было. Страна была расположена слишкомдалеко от главнейших путей мировойторговли, чтобы зарабатывать драгоценныеметаллы коммерцией, а своего золота исеребра у нее не было, поскольку добыватьих стали только в XVIII в. Нехватка денегбыла достаточной причиной для задержкипоявления в России богатого класса,сравнимого с западной буржуазией эпохиклассического капитализма.

Однакоэто объяснение отнюдь не исчерпываетвопроса, ибо жители России всегдаотличались незаурядной склонностью кторговле и промышленной деятельности,да и природная скудость почвы понуждалаих к предпринимательству.

Не следует идти наповоду у статистических данных,показывающих, что при старом режимепочти все население Европейской Россиисостояло из дворян и крестьян. Социальныекатегории старой России носили чистоюридический характер и предназначалисьдля разграничения тех, кто платил подати,от тех, кто находился на постояннойслужбе, и обеих этих групп от духовенства,которое не делало ни того, ни другого;эти категории использовались совсемне для обозначения хозяйственной функцииданного лица.

В действительностигораздо большая часть населения Россиивсегда занималась торговлей ипромышленностью, чем можно было заключитьиз данных официальных переписей.

Повсей видимости, не будет ошибкой сказать,что в период становления русскогогосударства (XVI–XVIII вв.) пропорциянаселения страны, постоянно или частьвремени занимавшегося не сельскохозяйственнойдеятельностью, была выше, чем в любойиз европейских стран. Посещавшие Московиюзападноевропейские путешественникинеизменно приходили в изумление отделовой хватки ее обитателей.

Шведскийторговый агент Йохан де Родес отмечалв 1653 г., что в России «всякий, даже отсамого высшего до самого низшего,занимается [торговлей]… и вполненесомненно, что эта нация в этом делепочти усерднее, чем все другие нации…».

Побывавший тамдвадцать лет спустя немец Йохан Кильбургернаблюдал сходную картину: никто не быллучше русских приспособлен к коммерциив силу их к ней страсти, удобногогеографического нахождения и весьмаскромных личных потребностей. Он полагал,что со временем россияне сделаютсявеликим торговым народом.

На иноземцев производилоособенно глубокое впечатление то, что,в отличие от Запада, где занятие торговлейсчиталось ниже дворянского достоинства,в России никто не смотрел на него спрезрением: «Все Бояре без исключения,даже и сами Великокняжеские Послы уиностранных Государей, везде открытозанимаются торговлей. Продают, покупают,променивают без личины иприкрытия…».

Промышленное развитиеРоссии было менее бурным, чем бившая вней ключом торговая деятельность. Однакои оно было куда значительней, чем принятополагать.

В XVIII в. литейныепредприятия Урала, обслуживавшие главнымобразом английский рынок, по выплавкежелеза занимали первое место в Европе.Хлопкопрядильная промышленность,которую механизировали в России раньшедругих отраслей, в 1850-х гг. производилабольше пряжи, чем германская. На всемпротяжении XVIII и XIX вв. в России процветаланадомная промышленность, чьи застрельщикипо своей энергичности мало чем отличалисьот американских предпринимателей-самородков.Начавшийся в 1890 г. подъем всех отраслейтяжелой промышленности достиг такихтемпов, каких России с тех пор добитьсяне удавалось. Благодаря ему наканунеПервой мировой войны Россия занялапятое место в мире по объему промышленногопроизводства.

arguendi