Konstantin Skorkin:

Мало кто знает, что мой родной Луганск был до войны клевым космополитическим городом. Наш город был вторым, после Киева, в Украине по количеству иностранных студентов.

Как говорил мой товарищ Александр Н. Белокобыльский: "Луганск вечером напоминает марсельский порт". Нормальная ситуация, когда стоишь в супермаркете в очереди у кассы, а впереди стайка смешливых китаянок, а позади компания болтливых нигерийцев, а двери магазина раскрываются и заходит сикх в тюрбане.

Я жил в самом сердце мультикультурного райочика, на улице Советской было кафе хозяевами которого были китаец Андрей и его жена украинка Яна, у них для меня всегда был открыт кредит, в переходе между Советской и Оборонной была бильярдная "Черный шар", где собирались иностранцы, за стойкой там стоял ливиец Серж, сбежавший из своей страны во время восстания против Каддафи и радовавшийся, что Украина такая мирная.

Старый китаец из Харбина работавший в ресторане "Седьмое небо" рассказывал, что еще помнит русских эмигрантов, арабы в "Сити-кафе" спорили со мною о шариате, а француз Седрик, приехавший учить русскую литературу, ругал социалистов и их вождя Олланда в чилл-аут "Донбасс".

Теперь всего этого нет. Теперь город стал уныло моноэтничным - везде одна нация - советские люди. Весь этот хрустальный мир оказался таким хрупким.

Всё так и было. И даже круче.
Луганский мультикультурализм не мог усидеть в кафешках. Парни с рабочих окраин сражались с арабскими мачо за местных девиц. Кавказцы били славян, славяне устраивали поножовщины с китайцами. Арабы дрались с африканцами, а туркмен побаивались вообще все. Кажется, только индусы держались в стороне от бурного культурного обмена, хотя и им перепадало. В общем, жизнь била ключом.