Новый "Сверх-Борджиа в Кремле"

Вероятность того, что Владимир Кара-Мурза младший мог отравиться случайно, пренебрежимо мала.

Пуля, попавшая в человека, противостоящего вооруженной банде, очевидно выпущена из ствола одного из бандитов, а не во время несчастного случая на охоте.

Кара-Мурза - активнейший противник правящего преступного сообщества. Он, как и убитый недавно Немцов, бил в самое уязвимое место путинского режима, успешно лоббировал принятие международных санкций против чиновников, олигархов и пропагандистов. Естественно простить это российские власти ему не могли.

В киллерском агентстве "Путин, Кадыров и Ко" (подробнее о нем в моем предыдущем посте) работают кадыровцы и сотрудники российских спецслужб. Почерк первых - наглые убийства с помощью огнестрела (Политковская, Немцов и т.д.), почерк вторых - тайные отравления, замаскированные под несчастные случаи (Щекочихин, Литвиненков и т.д.). Отравление Кара-Мурзы очень похоже на работу спецслужб.

Троцкий в свое время написал о Сталине - "Сверх-Борджиа в Кремле". Сейчас в московском Кремле сидит новый "Сверх-Борджиа". Многим просто не хочется, страшно в это верить. Поэтому даже некоторые оппозиционеры вопреки элементарной логике продолжают говорить о случайности отравления Кара-Мурзы. Пора уже снять розовые очки и посмотреть в глаза новой реальности, в которой отравления и убийства противников режима стали будничной московской действительностью.

Российские "правоохранительные органы" конечно не сдадут своих. Отравление Кара-Мурзы, как и предыдущие покушения на политических противников российских властей, не будет объективно расследовано. На прошлой неделе на "Форуме свободы" в Осло я предложил создать международную независимую комиссию по расследованию преступлений путинского режима (агрессия против Украины, уничтожение Боинга, убийство Немцова и т.д.).

После отравления Кара-Мурзы актуальность этой идеи еще увеличилась. Заказчики и организаторы путинских преступлений могут быть обличены только в результате усилий международного сообщества.

Тогда появится надежда, что они когда-нибудь будут наказаны.