Тем, кто смеется над Александром Ивановичем Бастрыкиным, заявившим, что Яценюк в 1994-м пытал русских в Чечне, и интересуется, какую траву он курил, отвечу: никакую. Бастрыкин все делает правильно, поступает по законам дискурса. А дискурс у нас, если кто еще это не понял, уже давно сталинский. Сталинизм -- это не ад и Пакистан, не бред и абсурд, а террор знаков, о котором писали Гройс в "Стиле Сталин" и Рыклин в "Террорологиках". Семиотическое короткое замыкание, чистый символический обмен, означающие без означаемого. Вот тут недавно скончался прекрасный питерский художник Евгений Ухналёв, ему в возрасте 17 лет дали 25-летний срок за то, что он хотел сделать подкоп из Ленинграда в Москву, подвести его под Мавзолей и убить там Сталина. В этом приговоре совершается, как сказал бы Гуссерль, феноменологическая редукция, реальность выносится за скобки, признается несуществующей, остаются только чистые знаки. Это и есть террор знаков, что даже пострашнее "красного террора", при котором убивают "за дело" (контрреволюцию, принадлежность к неправильному классу и т.п.). Апокалиптическая катастрофа 1937го в том, что убивают "ни за что", и все с этим соглашаются: и следователь, и подсудимый, и читатели газет. Это не абсурд, это триумф семиотики.

И сейчас происходит точно то же самое: распятый мальчик в Славянске, фашисты в Киеве, Яценюк, пытающий русских солдат, -- это опять террор знаков, чистый символический обмен. Никто не задается вопросом об адекватности, но все играют в эту игру. Логика ее такова, что она должна производить все больше знаков, находить новых врагов в немыслимых контекстах, давить гусей танками, выкидывать в окно айфон, искать украинских шпионов в русской глубинке, бояться, что Путина отравят в ООН -- если это символическое производство прекратится, то тут же обнаружится его пустота, обман. Машина террорологики штампует все новые приговоры: начав с "двушечки" Пусси Райот, она уже дошла до 20 лет Сенцову и не думает останавливаться. Ждите новых разоблачений и приговоров и не торопитесь объявлять их бредом и цирком: если велосипед остановится, то он упадет.

На фото: хозяин дискурса.