Павленского сейчас часто сравнивают с группой "Война".

Действительно, между поздними перформансами Петра и перформансами "Войны" (особенно «питерской» Войны) можно увидеть множество параллелей.

Радикализация, внешняя и внутренняя. Агрессия. И уже не балансирование на грани, а откровенное нарушение закона.
Даже огонь: последнее яркое выступление "Войны" - это сожжение ментовского автозака. Поступок явно выходящий за пределы искусства, выходящий за пределы символического и лежащий в сфере прямого действия, классический повстанческий жест.

В схожем ключе (но еще более радикальном) должна была бы быть выдержана и незавершенная акция Лёни Ё*нутого.

Может показаться, что Павленский идет по тому же пути. Сначала «Майдан» в Петербурге, теперь горящая дверь на Лубянке (легко считывается отсылка к тому, за что сидят Кольченко и Сенцов).

Но между Павленским и "Войной" (а также ранними Pussy Riot) есть принципиальная разница.

"Война" всегда действовала по принципу - ударь и беги. Не попадаться для них было делом чести. Искать пути отхода, отбиваться от ментов, обманывать, забалтывать, отмахиваться фальшивыми или нет документами, в общем, ни в коем случае не попадаться и не садиться. Найти уязвимое место у системы и ударить туда, громко посмеявшись над беспомощностью власти. Неуязвимость, которой Война могла похвастаться в первые годы своего существования, на самом деле была продуктом кропотливой работы.
Но эта неуязвимость не могла быть вечной.

В тактике открытости, которую исповедовала "Война", изначально было скрыто её неизбежное поражение. Городские партизаны должны либо быть анонимными в момент действия, либо скрываться и жить на нелегале всё остальное время (путь, по которому, в конечном итоге, и пошел Лёня). Но нельзя быть городским партизаном, оставаясь публичной персоной. Подобной насмешки система не стерпит. Когда радикализм акций Войны повысился - их начали репрессировать.

Возможно, маски и сокрытие настоящих имён в Pussy Riot, как раз стали результатом рефлексии по поводу причин заката "Войны". Правда, эта конспирация была скорее символической. Да и длилась она недолго, маски были вынуждено сняты. Не будем сейчас углубляться в рассуждения на этот счёт, так или иначе, Pussy Riot сегодня имеет достаточно мало общего с первоначальной концепцией и не играет на поле радикального акционизма.

Вёрнемся к Павленскому. Он начинает там где "Война" вынужденно остановилась. Он также не прячет лицо, но, в отличие от активистов "Войны", изначально понимает, что будет пойман. Бегство и сопротивление бесполезны, репрессивная машина всё равно рано или поздно настигнет акциониста. Вместо того, чтобы идти пытаться от неё убежать - проще и достойнее сделать шаг навстречу. Если "Война" были партизанами, то Павленский - камикадзе.

"Война" - это акционисты периода штиля. Они пытались «раскачать» лодку, застрявшую в болоте путинско-медведевской нефтяной стабильности. Заставить её куда-то поплыть, вдохновить других, чтобы те взялись за весла.

Павленский - акционист периода Реакции. Лодку затягивает в мутный зловонный водоворот из которого нет выхода. Весла сломаны, парусов нет. И единственное, что могут сделать тонущие - держаться достойно.

У Павленского получается.