Вчера в Одессе состоялся интересный круглый стол на тему Будапештского меморандума. Тема чрезвычайно важная и актуальная, поскольку в последнее время наблюдается то, что можно назвать «будапештской амнезией», т.е. попытка деактуализировать и вытравить из памяти сам факт существования Будапештского меморандума и тех обязательств стран-гарантов, которые из него следует.

Причем даже некоторые украинские политики стали называть этот Меморандум «бумажкой», предполагая тем самым, что он, дескать, реально ничего не значит.

Само мероприятие было организовано блестяще. Удалось пообщаться (через скайп) с несколькими послами США (с Пайфером и Гудби) и очень интересным американским профессором, специалистом по международному праву.

В ходе диалога выяснилось следующее.

Во-первых, американцы все-таки иначе, чем мы понимаем природу Будапештского меморандума, и это различие проявляется в значении слова «гарантии». Т.е. американцы использует термин assurances (буквально: заверения), а не guaratnees. А означает это то, что в понимании американских дипломатов само слово «гарантия» является слишком сильным и предполагает возможность использования военной силы для защиты того, кому были предоставлены гарантии. Что же касается слова assurances, то оно носит несколько размытый характер и предполагает обязательства политико-дипломатического свойства. Кстати говоря, посол Гудби в своей статье о Будапештском меморандуме также пишет о том, что в процессе обсуждения содержания Будапештского меморандума американская сторона дала ясно понять украинским дипломатом, что речь идет не о международно-правовых обязательствах, а о политической договоренности.

Тем не менее, даже с точки зрения американцев Будапештский меморандум все-таки имеет значения. Например, для того, чтобы объяснять американскому обществу, почему США должны оказывать поддержку такой стране, как Украина, находящейся за тысячи миль от США. В такого рода ситуациях американские политики говорят следующее: мы должны поддерживать Украину потому, что это обещали ей по Будапештскому меморандуму в обмен на ядерное разоружение.

Моя позиция по поводу Будапештского меморандума следующая.

Во-первых, не имеет принципиального значения то, является ли этот документ по своей природе политическим соглашением или международно-правовыми обязательствами (хотя я лично склоняюсь ко второму варианту), поскольку для нас важен не этот теоретический вопрос, а конкретный результат, состоящий в том, чтобы реализовать ту цель, во имя которой этот меморандум был подписан, т.е. государства-гаранты должны обеспечить (гарантировать!) территориальную целостность, безопасность и суверенитет Украины. Как они это будут делать - это, скорее, их дело. Для нас важен лишь конкретный результат.

Во-вторых, сама природа и суть гарантий предполагает обеспечение результата. Когда государству гарантируется территориальная целостность, то именно она и должна быть обеспечена. Повторяю: здесь важен результат, а не прилагаемые усилия.

В-третьих, понимать суть Будапештского меморандума следует именно как гарантии (guaratnees), а не заверения (assurances), поскольку:

1) Украина именно так и понимала суть этого Меморандума, т.е. как предоставление твердых, надежных гарантий в обмен за отказ от ядерного потенциала (если бы с самого начала Украине, ее парламенту, заявили о невнятных «заверениях», то Украина просто отказалась бы отдавать ядерное оружие),

2) в Постановления Верховной Рады 1993 года относительно ратификации Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений четко говорится о том, что Украина отдаст свое ядерное оружие лишь в обмен на «надежные гарантии» ее национальной безопасности («Україна як держава - власник ядерної зброї йтиме до без'ядерного статусу і позбуватиметься поетапно розташованої на її території ядерної зброї за умови одержання нею надійних гарантій своєї національної безпеки»), т.е. Украина, ее парламент понимали обязательства стран-гарантов именно как гарантии, причем «надежные»,

3) очень важно иметь в виду и то, что обязательства стран-гарантов перед Украиной следует рассматривать в контексте и с учетом таких общих принципов права, как добросовестность и estoppel. Украина разоружилась именно рассчитывая на твердое (гарантированное) обеспечение со стороны стран-гарантов (США, Великобритания, Франция, Китай и Россия) своей безопасности и территориальной целостности.

Заявлять сейчас об обратном означает нарушить estoppel и принцип добросовестности. Кроме того, в случае конфликта интерпретаций Меморандума предпочтение следует отдавать тому толкованию, которое лучше защищает жертву агрессии, жертву нарушения Будапештского меморандума.

В-четвертых, (и в этом посол Пайфер прав) Украина должна требовать выполнения обязательств (гарантий) не только от США, но также и от других государств-гарантов, в том числе от Китая и Франции, которые все время норовят предать Украину и вернуться к business as usual с Путиным.

Еще один, по моему, кардинальный вопрос, который удалось обсудить, может быть сформулирован так: что конкретно можно и нужно сделать Украине и США, чтобы освободить Крым?

И здесь проявились два подхода, один из которых можно обозначить как «идеалистический», а другой как «реалистический».

Идеалистический подход к вопросу об освобождении Крыма выглядит приблизительно так: Украина проводить экономические реформы, побеждает коррупцию, создает экономическое благоденствие и крымчане, увидев тот рай, который они потеряли, возвращают Крым Украине.

Признаться, такой подход мне кажется просто наивным и нереальным. Почему-то относительное благоденствие Южной Кореи не убедило население Северной Кореи в необходимости воссоединения, благоденствие Тайваня не поспособствовало воссоединению Китая. Да и вообще: зазомбированное и живущее в страхе и состояние террора население Крыма вряд ли решиться самостоятельно вернуть Крым Украине. Попросту говоря, идеалистический подход не понимает природы тоталитарного государства, тем более такого, как Россия.

Мое понимание реального выхода другое. Надо понимать одну простую вещь - у Украины появится реальный шанс вернуть Крым лишь в том случае, если в силу внутренних противоречий и внутреннего экономического кризиса начнется дезинтеграция России.

Отсюда логический вывод: мы, Украина, украинцы, должны всеми способами способствовать развалу агрессивной путинской империи.

При этом даже, в меру возможности, «давить» на наших союзников и государства-гаранты. Другого пути освобождения рыма я не вижу.

А вот какой вопрос остался, увы, за скобками обсуждения - это вопрос о судьбе и защите прав крымских татар на оккупированных территориях. И очень жаль, поскольку, этот вопрос необходимо также подчеркивать в рамках «Будапештского формата».

И последнее: в интересах Украины вместо различных неэффективных «форматов» (типа «нормандского» и «минского») имеет смысл любые переговоры вести в рамках единого и единственного формата - «Будапештского», понимая при этом, что вопрос аннексии Крыма и вопрос российской агрессии на Донбассе - это не две разные проблемы, как настаивает Путин, а единая проблема, требующая решения именно в Будапештском формате, поскольку аннексия Крыма и оккупация части Донбасса - это преступление России не только по отношению к Украине, но также по отношению к другим государствам-гарантам.