- Вы вертолет покупать будете? - питає крихітна бабуся, яка сидить поруч зі мною в автобусі. - Я читала в газете, в какой-то стране, забыла, в какой, люди летают на вертолетах, потому что много машин.

- О, супер! Значить, і ми з вами скоро будемо літати.

- Я очень люблю Киев, - зітхає вона. - Но сейчас тут так много машин... Я не люблю высокие новые дома! Старые люблю. И Киев зеленый люблю. Я живу тут с 47 года.

- А звідки Ви приїхали?

- После Гулага вернулись. Моего мужа после университета отправили в Гулаг. Это при Сталине было. Вы знаете, что такое Гулаг?

- Главное управление лагерей.

- Верно! - здивовано піднімає брови. - Я у всех спрашиваю сейчас, никто не знает. И пусть никто и не узнает. Там такие люди были... У меня в лагере дочка родилась, роды принимал заключенный профессор. Хорошо, что никто больше не знает, что такое Гулаг.

- Як Вас звуть?

- Клавдия. Так уже девочек не называют. А отца моего Прокофий Ивановичь. Так тоже не называют. И Иванами не называют. Мой дед был священником, играл на скрипке. Если бы не он, то я бы умерла во время Голодомора.

Знаете, что такое Голодомор? У всех спрашиваю сейчас - никто не знает. И хорошо, пусть никто не узнает...

А вообще я люблю сметану! Угадайте, сколько мне лет?

- 70?

- 96! А еще я пиво люблю! - сміється. - Никогда водку не пила. А в Гулаге, на Дальнем Востоке, так холодно было. Мороз страшный. Но мне даже нравилось. Я молодая была, все интересно. Любила мороз. А люди там были, люди...

- Які люди? - обережно питаю.

- Все умные, интеллигентные, воспитанные. Я же говорила, что у меня роды профессор принимал, он же заключенный был! Профессор!

Вы такая изящная, худенька, как картинка. Я тоже такой была, не любила толстых. Я Вам сейчас рецепт расскажу, очень вкусный. Испеките блины, порежте клубнику, она скоро подешевеет, и сметаной! Ох как вкусно!

Какая красота, - видихає вона, вловлюючи за вікном парк. - Сирень отцвела, акации, каштаны... Я очень люблю Киев, только бы машин поменьше. Мы сюда в 47 вернулись. Сталинские времена были. Спрашиваю сейчас - никто не знает. И хорошо, пусть не узнает никто!