В моем окружении практически нет людей, жизнь которых не изменилась бы в той или иной степени за последние три года. Изменения эти вовсе не обязательно радикальные и крупного масштаба. В основном, они мировоззренческие и ценностные. Люди вокруг будто осознали хрупкость жизни, зыбкость их благополучия, стали немного внимательнее прислушиваться к своим настоящим желаниям и бережнее относиться к тому, что им дорого. Кто-то решился сменить постылую работу, кто-то рискнул заняться бизнесом, кто-то ушел в дауншифтинг, кто-то стал активистом, кто-то занялся творчеством, но изменения есть у всех без исключения. И для них 2016-17й стали более плодотворными и радостными, чем 2014й. Они чувствуют позитивную динамику, радуются каждому хорошему дню и любому, даже крошечному, но позитивному достижению, - своему ли, близких, друзей, сетевых незнакомцев или всей страны. Не ошибусь, если скажу, что большинство из нас немного выдохнуло за последние полтора года. 

Есть и другие. В моем окружении их немного, но в обществе - существенная доля. Люди, которые постоянно сравнивают, как было при ком-то или когда-то, возвращаются в мыслях в прошлое и цепляются за него, ностальгируют, бесконечно жалуются, считают, что судьба (власть, бог, общество, работодатель, соседи, собственные дети, масоны или рептилоиды - нужное подчеркнуть) - с ними обошлась несправедливо. Они убеждены, что им жить стало тяжелее. По факту, если вкапываться и разбираться, оказывается, что изменения, если и имели место, то не такие уж тяжкие и не такие уж значительные. А еще им очень тревожно. Я бы поняла, если бы они ушли во «внутреннюю эмиграцию». Но ведь нет - они тщательно собирают все критические отзывы, вчитываются в негативные прогнозы, коллекционируют всю «зраду», как каменные бусины на шею, и ноют, как их это угнетает и давит к земле.

Читайте также: Одесса. Три года спустя

Почему так? Мы же пережили ровно одинаковый опыт. Я ведь не говорю о тех, кто воевал, волонтёрил, заботился о бойцах АТО, или, бросив нажитое, сбежал с оккупированных территорий. Я говорю об обывателях, коих миллионы в стране. Наш травматический опыт соизмерим, почему же на него такая неодинаковая реакция?

Когда я была совсем молодой, у меня был один адский год. В том году плохо было буквально всё. Здоровье, личная жизнь, работа, отношения с близкими, а денег было настолько мало, что приходилось решать - купить ли булочку и потом идти пешком, или перебиться с обедом, но поехать на троллейбусе. В силу обстоятельств я была лишена даже дружеских контактов. В общем, полный швах по всем фронтам. Я оказалась в настолько сложной и тягостной ситуации, что я всерьез задумывалась, не шагнуть ли мне с многоэтажки. Но не шагнула. Год закончился. И уже к середине следующего всё постепенно наладилось. Кто-то взял и распутал этот безнадежный колтун в аккуратные цветные клубочки. С тех пор у меня не было моего личного года тяжелее, чем тот. Очень хреновые - были. Но с тем годом не сравнить. И эта точка сравнения меня выручала, придавала уверенности в своих силах, что я бы ни переживала впоследствии. Ты тогда столько всего и сразу пережила - с этим справишься и подавно.

Травматический опыт все переживают по-разному. Но из него, по большому счету, есть только два выхода: посттравматическое расстройство или посттравматический рост. Исход зависит от многих факторов, прежде всего, - от силы и глубины травмы.
Представьте себе, что самолет терпит аварийную посадку. Кто-то тихо молится, кто-то паникует и орёт, кто-то успокаивает истерящих и помогает другим надеть кислородные маски, а кто-то пьяный храпит на весь салон. Если самолет сядет благополучно, у всех участников будет разный опыт. Далеко не все в стране осознают, на краю какой пропасти висела страна в 2014м. Для полного осознания масштаба бедствия нужен хоть сколько-то развитый интеллект, информированность, сильная интуиция или глубокая вовлеченность, - хотя бы одно из перечисленного. Если его нет, то обрывочные воспоминания быстро затрутся и забудутся, и будет казаться, что «ничего особенного и не было, нам больше наврали, чем было на самом деле, и вообще они сами всё подстроили».

Второй фактор - личный ресурс. Чем более деятельный и закаленный человек сам по себе, чем больше он себе доверяет, тем легче ему будет «превратить лимон в лимонад», при прочих равных, конечно.

И третий фактор - социальное окружение. Чем больше вокруг людей, разделяющих твое мировоззрение, поддерживающих тебя, утешающих, вдохновляющих, верящих в незряшность вашего общего травматического опыта, тем больше шансов на то, что травматический опыт станет отправной точкой для развития, а не угнетения психики.

В процессе изучения феномена посттравматического роста (который, кстати, тема довольно новая, ей всего лет 15 и по ней очень мало объективных научных исследований), я нашла любопытное эмпирическое мнение: если некая крупная группа людей, сообществ, пережило травмирующий опыт, в ней достаточно 7-10% людей, которые смогут трансформировать свой стресс в реальный рост, чтоб «вытянуть» из расстройства подавляющее большинство остальных. Всего 10% - разве нас столько не наберется, чтоб вытянуть всю Украину?

Отсюда следует несколько рекомендаций, которые могут нам помочь:
- Делитесь не только своим мировоззрением, делитесь историями о том, как изменилась ваша жизнь и жизнь знакомых (или незнакомых) вам людей, переживших такой же, или худший опыт. Делитесь и просто хорошими, простыми радостями, доступными и понятными каждому.
- Осознавайте позитивную динамику, отмечайте события, которые для вас становятся маркерами на пути улучшения ситуации. Мы ведь этим здесь и занимаемся, верно?

Читайте также: Юрий Романенко: Что нам делать с Донбассом?

- Объединяйтесь со сторонниками и единомышленниками. А чтоб это стало возможным, щедрее делитесь своей позицией с миром, чтоб вас могли легче опознать и признать близкие по духу и мировоззрению люди.
- Не гнушайтесь объяснять зрадофилам, хоть это утомительно и порой мучительно, что их реальность - это порождение их собственного разума, их собственных бездеятельности, безынициативности и лени.

У нас есть силы, потенциал, вдохновение для того, чтоб переосмыслить свою жизнь, сделать ее более продуктивной, насыщенной событиями, творческой, полной любви и близости. Мы еще не победили, но уже смогли выдохнуть.

Мы же пережили 2014й - да что нас вообще теперь сможет подкосить?