Вчера моим родителям на подъездную дверь прилепили наклейку. Огромную, черную с желтыми полосами, длиной метр на сантиметров тридцать, с колючим словом "осторожно". Я потрогал наклейку ногтем и убедился, что она приклеена прочно. В последнюю неделю такие наклейки усеяли весь город: большие и маленькие, круглые и продолговатые, предупреждающие о возможном падении "сосулей" (интересно, какое плесневелое бюрократическое чмо придумало это слово?), они намертво вцеплялись в стены домов и трепыхались на стволах деревьев, не желая клеиться на кору. В некоторых дворах работники ЖЭКа клеили распечатки А4 с тем же месседжем: будьте осторожны, сверху падает.

Самый крепкий хозяйственник справился – проблема сосулек в городе была решена.

Несколько последних снежных недель я старался не думать о сити-менеджменте. За минувший год я получил ответы на все свои вопросы, и теперь у меня оставались только риторические, на которых ответа нет, а есть только боль от такого виртуозного обмана.

За минувший год я наблюдал, какой бюджет подписывают на строительство зоопарка при дефиците инсулина в горбольницах. Я видел, с какой маржой покупают пресловутые решетки для деревьев, когда трамваи разваливаются на ходу. Я разговаривал с работниками коммунальных предприятий, которым не платят месяцами, а когда платят, то не семь тысяч (как об этом кричал Терехов), а 3-3,5, и поэтому кадры бегут, вернее, уже почти все убежали, поэтому убирать город, чинить коммуникации, садиться за руль снегоуборочной машины тупо некому.

Читайте также: Харьков зимой стал непригодным для жизни

Я листал документы о реконструкции туалета в парке Горького за ох*лион денег, я читал сметы на возведение новогодней елки за ох*лион денег и на ее демонтаж – тоже за о*улион. В конце осени я наблюдал, как рвутся коммуникации при запуске тепла, как коммунальщики, выкопав яму, бросают ее на месяц, и месяц она парует кипятком; как заливает кипятком подвалы, а в 1562 отвечают, как в старые добрые времена: "Вас много, а я одна, ждите, на сегодня бригады нет", и бригады не оказывалось и завтра, и послезавтра, и только жители первых этажей бродили по вздыбленному от пара паркету. Я слушал истории соседей с верхних этажей, у которых потекла кровля, потекла прямо по свежему ремонту, по бытовой технике, но в коммунальных службах им говорили: вы знаете, сколько стоит ремонт участка крыши над вашей квартирой? Сорок тысяч. Велкам, собирайте и платите, мы вам тут ЖЭК, а не Чип и Дейл.

За минувший год я полностью сложил себе картину масштабов наступившего п*здеца. Разграбление достигло неслыханных еще три-четыре года назад размахов. У Кернеса несколько десятков коммунальных предприятий и абсолютное большинство из них убыточны. Вдумайтесь на секунду: топовый сити-менеджер создает двадцать, тридцать, сорок КП, которые со старта являются мертворожденными, поскольку тут же начинают дотироваться из бюджета. Но тем не менее, эти КП продолжают существовать, работать, множиться, сосать бюджет, а на возражения активистов, что предприятия работают плохо, топ-менеджмент возражает, что дескать пойди поработай на такую маленькую зарплату.

Шта, милый? Ты администрировал работу так, что от тебя бегут работники, но виноваты жители Харькова? Два ведра гаечных ключей этому господину!

И тут снегопад. И заваленные по колено улицы. И ледяные колдобины на центральных улицах города. И лужи по щиколотку, когда ударяет ноль градусов. И кривые тропинки через полутораметровые сугробы к зебрам на переходах, где не пройдет здоровый взрослый мужик, не говоря о мамочках с колясками или – упаси боженька – инвалидах. И в довершение – многосоткилограммовые пласты льда и сосульки, висящие на Пушкинской, на Сумской и повально – на менее траффиковых улицах.

Я стараюсь не думать о сити-менеджменте, но сосульки не позволяют мне этой вольности. Утром я звоню отцу, человеку, ходящему с палочкой, и говорю "па, не ходи сегодня на работу, ты просто не выгребешь вверх по Бажанова, там каток".

Днем я звоню жене, ушедшей с дочкой на развивашку, и прошу "Настя, пожалуйста, пожалуйста, все время смотри вверх, пожалуйста, не ходи под домами, там летит с крыш". Вечером я звоню матери и говорю "мам, возьми такси с работы, в центре такие лужи стоят поверх льда, ты не проберешься там". Я не чувствую себя в этом городе в безопасности, и у этой опасности есть имя.

Несколько дней назад на Рымарской мою знакомую по фейсбуку Зою Масловскую привалило ледяной глыбой. ЗЧМТ, двойной открытый перелом, пара оторванных пальцев. Она просто шла под домом, где не было даже красивых наклеек с осторожными надписями или иных предупреждающих ограждений. Вот вам комментарий журналистам от случайно пойманного инженера ЖЭКа: та ладна, там были ограждения, и сосули сбиты. Сосули бле*ть.

Но ограждений там не было, а сосульки размером с меня висели даже на момент съемки репортажа постфактум.

Впрочем, нечего удивляться информполитике мэрии: "Вам показалось, ничего не было, идите себе".

Еще несколько лет назад все это бесконечное воровство и распилы тебя просто опиздошивали. Ты чесал репу, недоумевал и думал: ну ребят, ну ок, поворовали и может хватит? В гробу карманов же нет? Сегодня топовый сити-менеджмент крадет не на отоплении, без которого мы сидим месяцами. Не на зоопарке, который напрямую особо не ощутим в нашем кармане. Не на высадке однолетних растений по цене кипарисов. Сегодня сити-менеджмент крадет на нашем здоровье и на наших жизнях.

Я знаю, что у меня в ленте достаточно адептов Кернеса, которые при случае и без кричат "затохотьштотаделается!!".

Гайз, вам не страшно ходить по улицам? Или вы думаете, что сосулЯ настигает только противников мэра, а тех, кто пел ему осанну за красивые клумбы, она минует? Нет, гайз, завтра сосулька прилетит в голову вашей матери или дочери, но у вас же все равно не хватит ума сложить дважды два и понять взаимосвязь между украденным и проломившим вам голову.

Читайте также: Казус Кернеса. Сторонники Порошенко оказались перед сложной мировоззренческой проблемой

Я устал объяснять. Раньше Кернес отпиливал на сферах, не касающихся безопасности. сейчас Кернесу все равно, и он пилит на тех сферах, где завтра ты умрешь, а он положит в карман. За минувший год я пытался выяснить, зачем он делает так, он, человек с непомерными амбициями и втайне мечтающий, чтобы когда-нибудь харьковчане поставили ему памятник за вклад в развитие города. Версии развалились ровно пополам: одни говорят, что Петр Алексеевич за поддержку на выборах отдал Кернесу город на безнаказанное разграбление. Вторые говорят, что это дембельский аккорд, и Гене сейчас важно выгрести бюджет по максимуму.

Но мне плевать, какая из версий справедлива. Я не хочу ходить по городу, в котором такой импотентный управляющий.

Не можешь администрировать предприятия так, чтобы оттуда не бежали работники – иди нах*й. Не можешь обеспечить безопасность и юзабилити городских улиц – иди нах*й. Не можешь ничего, кроме как обещать первым лицам государства админресурс в обмен на лояльность – иди нах*й вдвойне.

Потому что это ты наворовал бабла и укатишь в Швейцарию, согласно договоренностям с Киевом. А нам здесь жить.

Підписуйся на сторінки UAINFO у Facebook, Twitter і Telegram