В конце января Святослав Вакарчук сделал заявление, которого от него ждали больше года – с момента выхода его манифеста про "десять шагов для реформирования Украины". Тогда это показалось отчетливой заявкой на будущее лидерство. Теперь выяснилось, что действительно – показалось. Святослав Вакарчук не стал участвовать в президентских выборах, пишет в блогах "Фокуса" Светлана Чунихина. 

Фронтмен "Океана Эльзы" дал три больших интервью – Сергею Рахманину, Соне Кошкиной и "Украинской правде" – где подробно объяснил свое решение ничего не решать. Рейтинги его не интересуют, важны реальные изменения в стране. Даже не столько реальные, сколько символические: менять нужно прежде всего политическую культуру. Да и вообще изменения – не абсолютная цель. Главное – не изменять своим принципам. Святослав Вакарчук, если коротко, ничего не обещал, а потому ничего не должен, он чист.

Одержимым чистотой в основном нечего делать в украинской политике, да и не только украинской.

С моральной точки зрения любая власть выглядит сомнительно. В основном потому, что на вершину человеческих иерархий легче и охотнее пробиваются люди определенного типа. Не обязательно самые умные, смелые и великодушные, но непременно – самые агрессивные, упорные и мотивированные.

Уверенность в себе, свобода от сомнений и угрызений совести, готовность преступать любые ограничения, ловкость во лжи и манипуляциях – эти качества вроде бы порицаются обществом, но одновременно обеспечивают их носителям серьезные преимущества в конкурентной борьбе. Среди топ-менеджеров бизнеса и политики личности с психопатическими, нарциссическими и макиавеллианскими чертами – так называемой "темной триадой" – встречаются в разы чаще, чем в обычной жизни. 

Читайте также: "Він зробив серйозну помилку". Чому Вакарчук здався без бою

Однако политика плохо стыкуется с моралью не только в силу изначальной испорченности ее "личного состава". Политика двойственна, она всегда работает на стыке идеального (ценностей, веры, идентичности) и реального (пенсий, налогов, коалиций). Подобно двум сторонам медали, две политики никогда не соприкасаются, но одна невозможна без другой. 

Соответственно, самое главное в политике случается в момент перехода от универсальной этики, которая за все хорошее против всего плохого, к этике прикладной, касающейся принятия конкретных решений в конкретных обстоятельствах.

Например, что важнее – право на общественный доступ к информации или защита общества от информации, способной вызвать панику или причинить иной ущерб? Чьи интересы должны быть приоритетом при распределении бюджетного пирога – будущих поколений или ныне живущих, пенсионеров или работающих, депрессивных регионов или бурно развивающихся? Власть всегда обжигается на прикладной морали, потому что на практике это часто означает необходимость выбора между плохим и худшим.

У коварных философов на этот счет припасено несколько довольно жутких упражнений, призванных продемонстрировать простым смертным, что мораль скорее проходит по ведомству дьявольского, чем божественного.

Моральные дилеммы типа "выбора Софи" или "проблемы вагонетки", хотя в реальной жизни не встречаются почти никогда, тем не менее моделируют важные аспекты человеческого выбора. Например, идею предпочтения меньшего вреда большему или причинения вреда бездействием.

И здесь мы ступаем на очень тонкий лед.

Необходимость принимать решения в ситуации неизбежности ущерба (а политические решения непременно кому-нибудь, да навредят) плохо совместима с наличием абсолютных моральных императивов. Абсолютной справедливости не существует, а абсолютная честность вообще разрушительна. Поэтому "морализаторы политики" выглядят подозрительно. Они либо наивны, либо врут.

Но и совсем махнуть рукой на мораль как несовместимую с политикой болезнь – слишком легкий путь в никуда.

Если власть наплюет на лучшие чувства собственного народа, народ утрется. Если народ плюнет в ответ, власть утонет

Отношениям политики и морали очень подошел бы статус "Все сложно". Особенно в обществе, блуждающем в моральных потемках. Наше как раз блуждает.

В Украине до сих пор существует расщепление лидерства на силовое и моральное. Это параллельные вселенные. Невозможно себе представить власть, с которой общество сверялось бы как с этическим компасом, как не бывает моральных авторитетов, облеченных реальными полномочиями власти.

Святослав Вакарчук – редкий представитель элиты, который принадлежит двум мирам. Его называют моральным авторитетом, пожалуй, не реже, чем перспективным политиком новой генерации. Но привести эту запутанную историю отношений политики и морали к некоему состоянию суперсимметрии ему не удалось.

Свою собственную "дилемму вагонетки" он решил в пользу пафосного бездействия.

Не факт, что поход Вакарчука в президенты был бы эффективным действием с точки зрения целей, которые он перед собой ставит. И он определенно повредил бы каким-нибудь из своих принципов, а принципы, как известно, являются несущей конструкцией морали.

Читайте также: Вакарчук заявив, що готовий проголосувати за кандидата, який виконає кілька вимог

Однако коварные философы неумолимы: бездействие только кажется безобидной и безопасной альтернативой действию. "Ничего не должен", "Ничего не обещал", "Ничего не сделал" могут выглядеть предпочтительнее и честнее, чем вариант "пообещать, но не сделать".

Но на самом деле это игра ума, когнитивная уловка. С точки зрения морали намерение важнее результата, ведь намерение идет от сердца, а результат – от обстоятельств. Бездействие, выросшее из намерения сохранить себя, вряд ли облагородит политическую культуру Украины новыми моральными стандартами.

Несмотря на то, что решение Вакарчука ничего не решать стало разочарованием для многих, из всей этой истории можно вывести важный для Украины урок, даже некоторый императив. Моральный авторитет, выбирающий бездействие – и не моральный, и не авторитет.

Не самый бесполезный, кстати, императив по нынешним временам.

Підписуйся на сторінки UAINFO у Facebook, Twitter і Telegram