Борису Джонсону предстоит иметь дело с самым глубоким и непреодолимым политическим кризисом, который когда-либо случался в Великобритании после 1945 года.

Это и само по себе дает повод для опасений. Однако с учетом того, что устойчивость политической системы Великобритании всецело зависит от характера и позиции премьер-министра, дело приобретает еще более серьезный оборот. Мистер Джонсон — его лень стала притчей во языцех, а об оппортунизме слагают легенды — человек, искушенный в обмане, любитель заигрывать с публикой, манипулируя предрассудками ради легкого успеха. Его личная жизнь — пример невоздержанности, а публичная информация о нем крайне скудна.

Будучи премьер-министром, он может привести Британию к развалу.

Соединенное Королевство, государство, возникшее в 1922 году в результате конституционного соглашения, и существовавшее в той или иной форме веками, сейчас переживает непростые времена. Тогда как Брексит в первую очередь продвигали англичане, две из четырех составляющих стран — Северная Ирландия и Шотландия — проголосовали за то, чтобы остаться. Обе они создают непосредственные трудности для мистера Джонсона — и для будущего Британии.

В Шотландии недовольство связано с тем, что голоса страны посчитали незначительными, а последующие повторяющиеся всплески парламентского хаоса привели к возобновлению призывов к повторному голосованию за независимость. Никола Стерджен, первый министр Шотландии, настаивает на том, что оно будет проведено, если состоится Брексит. Стерджен, одна из самых ловких политиков в Британии, знает, что, несмотря на широко распространенные опасения по поводу Брексита, в настоящее время нет большинства, необходимого для провозглашения независимости. Но недавние опросы показывают, что правительство Джонсона может склонить чашу весов в ее пользу. Махинации и уловки Джонсона могут стать основой для независимой Шотландии.

В Северной Ирландии действия Джонсона будут ограничены Демократической юнионистской партией (Democratic Unionist Party), жесткой северно-ирландской протестантской партией, от которой будет зависеть большинство премьера в парламенте. Это серьезно ограничивает пространство для маневра, если он так или иначе попытается вывести Великобританию из Европейского Союза. ДЮП не одобряет разделение с остальной частью Соединенного Королевства — и поэтому так называемый «бэкстоп», фактически страховой план, позволяющий не допустить появления жесткой границы между Северной Ирландией и ее южным соседом, окончательно сорвал трижды отклоненную «сделку» Терезы Мэй. Сложно представить, как Джонсон намерен разобраться с этой проблемой, которая может оказать решающее влияние на внутреннюю политику страны, если затянуть с ее решением. Призывы к объединению Ирландии, поддерживаемые демографическими изменениями и ослаблением профсоюзных настроений, по-видимому, получают все большую поддержку.

Традиционным выходом из такого тупика являются перевыборы. Но и здесь у Джонсона возникнут проблемы. Текущие опросы показывают, что избиратели колеблются между четырьмя партиями, включая Партию Брексита Найджела Фараджа, которая оттянула на себя большую часть голосов консерваторов на недавних выборах в Европарламент, Либеральных демократов и Лейбористскую партию. Активисты тори считают, что только мистер Джонсон может переманить избирателей у Фараджа, однако если он еще сильнее накренит партию вправо, то, скорее всего, потеряет более либерально-ориентированные кресла. Хотя соблазн оглушительной победы, которая могла бы потешить самолюбие Джонсона, велик, риск катастрофического поражения из-за раскола избирательной базы, развала партии тори и того, что Даунинг-стрит отойдет Джереми Корбину — еще больше.

Тогда никакого выхода уже не останется. А общая политическая ситуация только ухудшилась после отставки Мэй. Европейскому Союзу, недавно переформированному после парламентских выборов, — вступающий в должность глава комиссии решительно исключил возобновление переговоров с Великобританией — скорее всего, будет не хватать терпения и доброй воли. Разумеется, тот факт, что его чиновники считают мистера Джонсона опасным шутом, только ухудшает положение дел.

Читайте также: Brexit-премьер. Пять проклятий Бориса Джонсона

Дома подъем Партии Брексита лишь ограничивает возможности премьера. Отчасти для того, чтобы свести на нет исходящую от нее угрозу, он пообещал, что, если соглашение не будет достигнуто к концу октября, крайнему сроку выхода Великобритании из Евросоюза, выход состоится и без этого соглашения. И поскольку парламент, в котором по-прежнему наблюдается непримиримый раскол, вряд ли ратифицирует что-либо, представленное Джонсоном, «выход без сделки» вовсе не кажется невозможным. Последствия такого развития событий нельзя предвидеть, но они, безусловно, не пойдут на пользу Британии.

Таким образом, политическая ситуация нестабильна, возможности для маневра ограничены, ставки высоки. В подобных обстоятельствах приход к власти другого политика мог бы стать пугающим, но не обязательно опасным. В системе, которая предоставляет значительную автономию премьер-министрам и полагается на их адекватность, характер имеет значение. Один и тот же сценарий может реализоваться по-разному в разных руках. Вот почему, в конце концов, аналитики возвращаются к Джонсону с его чудовищной личностью.

Он высоко ценит победу над правительством — его первой детской мечтой было стать «королем мира», а его политическая карьера была отмечена яростной предвыборной агитацией, которая сменялась равнодушием, когда он занимал пост мэра Лондона и министра иностранных дел. Очевидно, что он презирает критику: он раздражался и выходил из себя, когда на него давили по поводу сокращения бюджета, пустой траты государственных средств на тщеславные проекты или дипломатических оплошностей. То, как легко он говорит о парламентской отсрочке — фактически приостановлении работы законодательного органа — может быть намеком на грядущий хаос.

Читайте также: Почему Борис Джонсон – не британский Дональд Трамп

Принципов у него, по всей видимости, нет. В конце 90-х он признался удивленному коллеге, что «обеспокоен тем, что у меня нет политических мнений», — а потом выдал целый хит-парад классики правого толка о «пиканнини» (уничижительное обращение к африканским детям) и «гомосеках» в своей колонке в газете Telegraph. Хотя пустота, лежащая в основе «светловолосых амбиций» мистера Джонсона, поражает воображение, в его политике есть кое-что еще неизменное, помимо его впечатляющей лживости: то, как он защищает банкиров и стремится к снижению налогов, а также ненависть к тем, кто призывает его к ответу за его действия.

Как бы ни блефовал Джонсон, 31 октября неотвратимо наступит. Прогнозы относительно Брексита обычно показывают слишком большую уверенность в сохранении статуса-кво, а скользкий характер Джонсона затрудняет прогноз. Борьба с глубокими разногласиями в Британии требует глубины характера, убежденности и принципов — у вступающего в должность премьера нет и намека на эти качества.

В тошнотворном романе Джонсона — к счастью, пока единственном — политик, чье сходство с Борисом весьма неприкрыто, размышляет о том, что «весь мир казался всего лишь замысловатым анекдотом».

Британия может узнать на собственном опыте, каково это — быть концовкой анекдота.

Джеймс Батлер — британский журналист, соучредитель «Новара Медиа» (Novara Media), публикуется в газете The Guardian, «Лондонском книжном обозрении» (The London Review of Books) и журнале Vice.

The New York Times (США)

Підписуйся на сторінки UAINFO у Facebook, Twitter і Telegram