Несколько слов для тех, кого интересуют расследования авиакатастроф. Тот, кто занимался расследованием авиакатастроф подобного рода (а мне приходилось дважды) сразу вам скажет, что длительное пребывание так называемых "черных ящиков", а их должно быть как минимум два, в руках заинтересованной стороны может свести к нулю ценность их показаний. Или вообще может дать ложный след. Специалисты это хорошо знают. Не могу и не должен раскрывать детали.

Второе. Насильственное изъятие боевиками 28(?) тел погибших авиапассажиров может свидетельствовать о том, что прибыл инструктор и указал, именно какие тела надо изъять. А это тела, в которых при поверхностном осмотре можно предположить, что в них могут быть осколки ракеты или боеприпаса, сбившего самолет. То есть неопровержимые доказательства. Металловедческая и материаловедческая экспертизы дают в таких случаях неопровержимые доказательства. Кроме этого легко устанавливается место конкретного пассажира по проданным билетам и посадочным талонам, и если он был пристегнут к креслу, а таких было очень много, то по характеру (угол проникновения осколков) легко устанавливается начальная точка разлета осколков, то есть точка взрыва. А если такие проникающие ранения обнаружены у многих пассажиров и точно установлены их места в самолете, а это не проблема, то начальная точка разлета осколков (то есть точка взрыва) определяется с точностью до сантиметров.

Кроме этого все упавшие части самолета должны быть найдены и, особенно, части фюзеляжа. Они специалистами прикрепляются на специальный каркас, который один в один повторяет фюзеляж самолета. Это очень важная часть работы. В результате очень легко и абсолютно точно устанавливается место на корпусе и размер места поражения самолета. Потом сопоставляются углы движения самолета и угол поражения (место на корпусе) и разговор экипажа между собой и с землей (один "черный ящик") и запись телеметрии всех систем самолета (другой "черный ящик"), а дальше дело техники. По размеру разрушения устанавливается мощность заряда (БЧ), а у БУК-а она известна и определяется приблизительная траектория полета ракеты, выясняется содержимое этого боеприпаса (есть ли его осколки или боевая начинка в теле или вещах пострадавших и в деталях корпуса, особенно много таких осколков остается в кухонных принадлежностях ). Некоторые боеприпасы устроены так, что они попадают не в корпус, а взрываются рядом с самолетом или над ним и поражают (прошивают) весь самолет специальной осколочной начинкой или стальными шариками к шарикоподшипникам (так в С-200). Хотя для расследования это не имеет никакого значения.

Я думаю, что террористы не зря не пускают наших и международных специалистов к месту трагедии (а это 25 квадратных километров) и увезли тела многих погибших. Вероятнее всего там работают другие специалисты, которые хорошо знают, как расследуются такие авиакатастрофы и знают, что надо забрать, уничтожить или сжечь на месте (мол, ну оно же сгорело). Угнанный поспешно в Россию БУК, срочно вывезенные в Россию шестью (6 !!!)автобусами военспецы, блокирование доступа специалистов по расследованию к месту трагедии, манипуляция с "черными ящиками" (вообще то они не черного цвета) все это сверхочевидные попытки России воспрепятствовать объективному расследованию. Здесь я изложил только десятитысячную долю того, что расследуется в таких случаях. Россия имеет огромный опыт таких расследований. Но международный опыт таких расследования намного превосходит российский. Причины катастрофы устанавливаются 100-процентно. Россия прекрасно понимает, что если международное расследование получит все необходимое для установления истины, то выводы будут для нее плачевные. Уж не говоря о том, что Россия как страна отдала в руки террористам очень опасное высокоточное оружие.