«Солдата распяли, прибив его штыками к стене амбара». Это не цитата из российских новостей о зверствах бандеровцев в Донбассе. Это отрывок репортажа британской газеты The Times в одном из майских номеров 1915 года, в первый год Первой мировой войны. Корреспондент издания якобы побывал в зоне военных действий у бельгийского Ипра и описал, что оставили после себя солдаты немецкого кайзера. «Якобы» - потому что он возможно там и был, но никакого распятия не видел. Распятия просто не было. Как не было и фабрик в Германии, на которых убитых солдат перерабатывали на корм для свиней. Сообщения о таких предприятиях с подачи британских журналистов наперебой перепечатывали газеты всех союзников.

Уже после войны где-то в году 1924-м лорд Чемберлен в стенах парламента заявил, что все это было ложью, и даже принес извинения. Но кому? Более 10 миллионов убитым в той войне? Мол, извините, вас обманули, и вы погибли зря?

Тогда в начале Первой мировой геополитические интриги власть имущих были мало понятны обывателю. Вот как убедить британского, а тем более американского клерка сменить костюм на униформу? Как объяснить, что нужно убивать немцев из-за того, что сербский студент пристрелил австрийского престолонаследника? Единственный способ -  убедить, что противник – нелюдь.

Когда репортаж о распятом солдате вышел в свет, в британском парламенте ему не поверили. Попросили уточнить, достоверны ли хоррор-подробности. В подтверждение The Times опубликовала «свидетельства» очевидцев. Затем в редакцию стали приходить письма от людей, якобы видевших это и другие бесчинства немцев. История гуляла на полосах англоязычных изданий несколько месяцев. Читатели в нее поверили настолько, что если бы The Times дала опровержение, это уже не имело бы никакого значения.

Представьте, что российский Первый канал как-то бы заявил: «Дорогие зрители, мы вам лгали, извините». Сколько бы людей ответило: «Вот сволочи! Вот мы лохи!»? Подозреваю, очень-очень мало.

Кто знает, если бы не «распятый солдат», возможно, настоящих жертв той войны было бы меньше. Во всяком случае, правительству США сложнее бы было убедить свой народ отправить сотни тысяч работоспособных мужчин в далекую Европу воевать непонятно за что. А ведь выдумка журналистов позволяла американцам заодно решить и финансовые проблемы. Вот агитационный плакат 1917 года на английском и испанском языке призывает: «Помоги остановить это!» Рядом был размещен и другой призыв – принять участие в лотерее, средства от которой пойдут на армию.

А вот листовка с душещипательной историей о том, как американский бойскаут попал в руки безжалостных немецких солдат. Это сейчас понятно, что такого не могло быть в принципе. Но в военной горячке достоверность ужасов, которыми СМИ пичкали простой народ, для этого же народа почему-то становилась не важной. Почему-то становилось удобнее жить во злобе или даже умереть, чем попробовать разобраться, что же происходит на самом деле.

Прошло сто лет после Первой мировой, а в нашей сегодняшней войне противник действует по старинке. Даже в методах пропаганды Россия отстает на столетие. И когда война закончится, вряд ли стоит ждать от нее признания своей лжи. Не в правилах этой страны извиняться. Все байки о войне убедительнее всего развеивают возвратившиеся с нее солдаты. Но вряд ли и их услышат. Особенно тех, кто на родину вернется в рефрижераторе.