Все когда-то бывает в первый раз. Вы, конечно, слышали, что впервые в России экстремистским материалом признали анекдот. И вот когда вы услышали или прочли эту новость, каким было ваше первое желание? Правильно: первым желанием было узнать, что за анекдот. А поскольку оригинал удален из Сети и публиковать его нельзя, то желание узнать точное содержание анекдота только усилилось. В этом и проблема. Иногда от запрета еще больше вреда, чем от запретного плода. Анекдот кстати, старый. Просто раньше в нем были другой герой, другой национальности. И прежде в этом экстремизма не видели.

Анекдоты вообще раньше были сферой, где политкорректность как бы и не действовала. Во времена моего детства главным героем анекдотов был чукча. Сейчас уже мало кто помнит, но была славная серия, начинавшаяся словами «однажды русский, немец и поляк…». Было «армянское радио», отдельный сериал про грузин и армян. Кроме немца и поляка русский оказывался в компании американца и француза. А анекдотов про евреев вообще был целый, прошу прощения, талмуд. Причем лучше всего про евреев анекдоты рассказывали и рассказывают сами евреи. Анекдоты с национально-этническим, так сказать, компонентом, бывают очень смешными, а бывают очень глупыми и пошлыми. А глупость и пошлость – это не преступление. Это характеристика человека. И то, что он всю жизнь проживет дураком и пошляком – наказание похлеще уголовного. Потому что из тюрьмы выйти можно, а вот из дурака превратится в умного – вряд ли.

Против глупых, пахабных и прочих плохих анекдотов есть одно испытанное средство. Люди их просто не рассказывают. Услышал от кого-то, тебе не понравилось и сам ты этот анекдот уже никому не рассказываешь. Потому что не смешно. Потому что сам будешь выглядеть по-дурацки. Анекдоты проходят естественный отбор, который эффективнее любой цензуры. А в деле с удмуртским анекдотом куда занимательнее другое. Подсудимый ведь кроме анекдота еще и свастику рисовал. Но у суда получилось, что анекдот в этой ситуации как-будто хуже свастики. И это особенно пикантно в свете пропагандистской борьбы с украинским фашизмом. С заграничными бандеровцами мы боремся с пеной у рта, а своих рисовальщиков свастики фактически судим за анекдоты. Смешно, ей-богу.