Казалось бы, все скандалы вокруг фильма Мирослава Слабошпицкого «Племя» стали историей. Уже нужно о новых достижениях заботиться, поддерживать нашу новую волну. Так  нет же.

На выходные в Доме кинематографистов состоялся показ «Племени». По показаниям очевидцев, во время просмотра кто-то из зрителей вдруг закричал: «Ганьба! Мені соромно! Прокиньтеся, українці! Згадайте Довженка! Згадайте Шевченка! Україна гине!» Это еще было ничего — возможно, просто какой-то городской сумасшедший — такие в Национальном союзе кинематографистов есть, чего греха таить.

Но, когда сеанс закончился, значительная часть присутствующих принялась скандировать: «Позор!»

Еще раз, чтобы читатель оценил. «Племя», самый успешный украинский фильм новейшего времени, неизменно срывал аплодисменты в десятках кинотеатров по всему миру. И единственный зал, где его встретили криками «Ганьба!», находится в Украине, в здании профессиональной организации отечественных кинематографистов.

Правда, среди  аудитории преобладали члены Национальной экспертной комиссии Украины по вопросам защиты общественной морали — одной из самых удивительных организаций, которые существуют в стране, — а также собственно представители Национального союза кинематографистов, в том числе старшее поколение последних. Они и исполнили заезженный куплет о позоре.

Кое-кому этого показалось мало. Вскоре в «Фейсбуке» появилась заметка одного из самых яростных украинских борцов за общественное благочестие, бывшего кинооператора. Цитировать эти упражнения в хамстве (автор, например, обзывает Слабошпицкого извращенцем, психически больным) неинтересно. Поддержал эту специфическую тональность тоже не последний человек в Союзе, достаточно известный сценарист, в статье, центральным аргументом которой является частое упоминание фекалий.

Оба этих господина не скрывают гомофобных взглядов, оба — зоологические антисемиты. А бывший кинооператор, кроме того, что хамит налево и направо своим коллегам (это его давнее развлечение), в начале 1990-х подзарабатывал съемками... порнографии.

Вернемся на некоторое время в зал Дома кино. Среди зрителей был собственно глава Национальной экспертной комиссии по вопросам защиты общественной морали Василий Костицкий. В интервью по поводу событий он также перешел на личности (очевидно, из-за нехватки других аргументов), брякнув, что  Мирослав Слабошпицкий «где-то глубоко в душе обижен то ли на Украину, то ли на украинцев». А еще проявил некомпетентность в вопросе: не знал, что «Племя» давно вышло в прокат.

Играть в старинную игру «а судьи кто» можно долго. В другой комиссии, намного более важной, — той, которая решает, кому дать деньги на фильм — кроме порноморалистов, сидят люди, при Януковиче писавшие докладные в СБУ на молодых режиссеров. Вышеупомянутый Костицкий  на своей должности тоже кое-что решает: какие литературные произведения или фильмы пускать к публике, а какие — нет. При этом в биографии Василия Васильевича нет ни намека на хотя бы косвенное отношение к искусству:  правоведение было, карьера советского чиновника была, инженерно-экономический факультет был, лесотехнический институт был,  депутатство аж в трех созывах было, а вот кино с литературой — не было, хоть тресни.

Но здесь, скорее, системный порок. Когда костицкие говорят, что везде в мире есть подобные структуры и ограничения, я начинаю звереть.  Если мы имеем в виду цивилизованный мир, а не Иран, Северную Корею и другие непригодные для жизни места, то, смею заверить, в нормальных странах запрещениями фильмов и книг и не пахнет, а никаких комиссий по морали нет нигде. Нет!

И еще: какого черта какое-то депутатское чучело должно диктовать, что мне читать или смотреть?  Это что за СССР, а? Из какой радости налогоплательщики должны выкладывать на содержание целой стаи тартюфов  3 миллиона гривен в год? Некуда деньги девать?

К счастью, в парламенте наконец зарегистрирована инициатива по ликвидации Нацкомморали. Но порноханжам не стоит огорчаться. Чтобы оказаться в комфортной среде, не нужно ехать в Северную Корею — достаточно направиться в Донецк. Там очень заботятся об общественной морали:  ввели уголовное наказание за однополые отношения, пытаются запретить женщинам ходить в рестораны без мужчин, пытают художников за карикатуры на руководителей «Новороссии», превратили центр современного искусства «Изоляция» в тюрьму, а слово «жид» не сходит с уст доблестных ополченцев.

Тартюфы, уезжайте уже. Не смешите людей. Двадцать первый век на дворе.