Ажиотаж, который нагнетался вокруг переговоров в Минске, никаким образом не соответствует их реальной значимости. Потенциал любых переговоров ограничен базовыми интересами переговорщиков и демонстрацией ресурсов, которые они готовы вкладывать в обеспечение этих интересов. Дальше начинаются поиски баланса в зависимости от сочетания ресурсы/интересы у договаривающихся сторон.

Какие же интересы у договаривающихся сторон в Минске. Диаметрально противоположные, и принципиально не сочетаемые друг с другом. Война между Россией и Украиной это не война за территории или политическое влияние, и тем более не война за права жителей ЛНР и ДНР но война за существование России и Украины.

Владимир Путин четко обозначил в своих посланиях и заявлениях, что само существование независимой, сильной проевропейской Украины (Украины майдана) для него неприемлемо. Для украинского же общества неприемлема та роль, которую ей предлагает Путин — раб (младший брат) Российской Федерации.

Интерес Украины — невмешательство России в ее внутренние дела. У страны достаточно внутренних проблем, с которыми необходимо бороться, и отвлечение ресурсов на войну тормозит развитие нового украинского государства. Получается, что одновременно Новая Украина (будущая Третья республика) и путинская Россия существовать не могут, а значит прочный между такими субъектами невозможен.

К сожалению, украинцам надо отдавать себе отчет, что никакими договорами и соглашениями остановить войну с Россией не получится. Слишком разные у сторон цели. Причем с точки зрения каждой из сторон они действительно жизненно важны. Путин абсолютно прав, когда утверждает, что Украина майдана несовместима с российскими (читай его личными) интересами. Объективно успех украинского проекта поставит крест на имперских амбициях нынешнего российского президента, и что более важно станет катализатором развала Российской Федерации в ее нынешней конфигурации полицейско-коррупционного государства.

Поэтому война с Украиной является приоритетом внешней политики путинского государства. Для Украины же жизненно необходима всесторонняя модернизация политической и экономической сфер жизни общества, и интеграция в структуру безопасности НАТО. Положение российского сателлита означает, что в недалеком будущем страна окажется затянута в воронку саморазрушения, которая образуется на месте страны, поверившей в «особую миссию российского президента и русского народа». Согласиться на российские условия мира сейчас, значит пожертвовать жизнями и счастьем будущих поколений украинцев.

Теперь о ресурсах, находящихся в распоряжении переговаривающихся сторон. На первый взгляд преимущество находится в руках Путина. У него больше войск, денег и техники, которую он может применить против Украины. Однако, на деле его преимущество — блеф. Реально ресурсов российского президента достаточно лишь на поддержание хаоса и нестабильности на территории Донецкой и Луганской областей.

Война на востоке Украины показала, что боевой потенциал российской армии значительно переоценен, и дойти до Киева за двое суток конвенциональными вооружениями у российского президента никак не получится. Остается фактор ядерной угрозы. Однако, применение такого оружия Россией, будет означать ее автоматическое уничтожение великими державами в течение нескольких часов. Инстинкт личного самосохранения у Путина развит поэтому, рассматривать ядерное оружие в контексте российско-украинского противостояния, значит поддаваться на путинский блеф.

На стороне Украины же есть, прежде всего, временной ресурс. Чем дольше длится война тем больше у Украины шансов на победу. Экономические санкции разрушают базу под путиномикой, а украинские войны на Востоке создают недовольство внутри российских армейских кругов, ведь одно дело умирать как солдат на войне, а другое как «отпускник» с непонятным статусом.

По большому счету, главная угроза для Украины же сейчас — это даже не Путин, а некомпетентность ее чиновников и политиков, которые вместо того, что бы создавать «пространство развития» своими действиями ведут страну к дефолту.

Однако очевидно, что превращение в российского саттелита никак не поможет украинскому обществу решить проблему компетенции внутренней власти. Таким образом, в ресурсном отношении между Украиной и Путиным сложился пат. Украина не может зачистить ДНР и ЛНР от террористов и российских войск, Путин же не может военным путем добиться принципиального расширения территории этих образований. При этом в этом пате, время работает на Украину, в случае грамотной политики властей последней разумеется.

Поэтому переговоры в Минске — не более чем театральное действие, призванное изобразить видимость нормализации ситуации. Как в хорошем спектакле есть зачин (визит Меркель и Олланда в Москву), есть закулисный шум (активизация боев на Дебальцевской дуге), наконец есть интрига (беспрецедентная для последнего времени длительность переговоров).

Результат же будет не большим, гора родит мышь. Даже если Путин в Минске согласится зафиксировать статус-кво, то цена такому согласию невелика. Дело в том, что вся мировая дипломатия базируется на одном простом принципе pacta sunt servanda - договоры должны соблюдаться. После нарушения Путиным Будапештского меморандума и даже аниукраинских по своему содержанию минских соглашений, ценность подписи российского президента или его представителей под любым договором приблизилась к нулю. Поэтому и создание зоны безопасности и отвод тяжелых вооружений (основные пункты Минских соглашений), скорее всего, останутся только на бумаге.

Украине же необходимо смириться с необходимостью поддерживать в постоянной боевой готовности войска на восточном фронтире и ждать роста напряженности на всех невоенных фронтах гибридной войны: информационном, террористическом, внутриполитическом (попытки раскачать украинское общество для повышения внутренней нестабильности). Но самое главное, украинскому гражданскому обществу пора создавать свои институты давления на власть, с той цель, чтобы экономические и социальные реформы, ориентированные на модернизацию страну, сдвинулись с той мертвой точки, на которой они находятся последний год.